Вспомните любой фильм или книжку, где есть серьезный злодей. Какая у него мотивация? За исключением хорошо проработанных антагонистов, чаще всего отрицательные герои просто ненавидят всех. Нам, зрителям, ничего не объясняют – ни природу ненависти, ни ее происхождение, только последствия. Последствия эти всегда драматичны. Злодей проигрывает и, в зависимости от интеллекта, либо просто умирает, либо глубоко раскаивается.

Кем был Волан-де-Морт? Сумасшедшим фанатиком, ненавидящим мир из-за детских травм. Нам никогда не рассказывали о его чувствах. Их словно бы не существовало вовсе. Словно бы носитель ненависти бесправен в отношении любых других эмоций – он не может ни любить, ни сострадать, он уже – ненавидит.

Ненависть деструктивна. Ненависть уничтожает своего носителя. Ненависть страшна. Ненависть обманчива. От ненависти нужно избавиться. Если и есть в мире вещь более страшная, чем война, то это ненависть. Что говорят дерущимся мальчикам во дворе? «Вы должны помириться и поделиться игрушками». Как пытаюсь бороться с травлей в школе? Взывают к светлому и доброму.

Мы не можем говорить о ненависти. Она табуирована. Сказать «я люблю тебя» – всё равно, что приставить пистолет к виску, но это признание поощряют и превозносят. Ненависть не просто втаптывают в грязь. На нее не смотрят. Ее будто бы нет. Мир может пройти сквозь ненависть и не заметить ее. Потому что он не хочет смотреть.

Что такое ненависть с точки зрения этимологии? Слово образовано с отрицанием от навидѣти «охотно смотреть, навещать». То есть, в первую очередь, ненависть – это нежелание видеть. Ярость, гнев, месть – всё это – про приносить боль. Ненависть – только о том, что не хочется видеть.

Почти сотню лет назад – но, на самом деле, гораздо раньше – мир узнал, что ненависть может быть священной. Илья Эренбург, как и другие советские писатели и поэты, писавшие о Великой Отечественной войне, призывал к ненависти. Он культивировал ее последовательно и обширно, выступая с трибуны советской прессы главным пропагандистом ненависти.

И вдруг 14 апреля 1945 года в "Правде" – статья «Товарищ Эренбург упрощает»:

Национальная ненависть может быть священна. К ней можно призывать со страниц газет, о ней можно говорить по радио. Такая ненависть говорит устами военачальника, зовущего армию на битву. Такая ненависть тоже уничтожает проигравших и превозносит победителей, но она строго ограничена временем. Она кратковременна, как вспышка, как автоматная очередь, выпустив которую, ты уже меньше человек, чем раньше. От этой ненависти нужна реабилитация, но от нее всё же никогда нельзя уйти навсегда. Она обязательно догонит и нападет со спины, когда меньше всего ждешь.

Экзистенциальная ненависть стыдливо прикрывается возвышенными фразами. Она умеет защищаться лучше своих сестер. В ней сокрыта великая сила перемен, у нее есть пророки и религии, но почти нет собственной власти менять мир.

В философии Ницше вообще очень много демонстративной злобы: тема "великого отвращения к человеку" приобретает у него формат безапелляционного наставления. «Рождается слишком много людей: для лишних изобретено государство», «благо войны освящает всякую цель», «человек должен становиться лучше и злее», «что падает, то нужно ещё толкнуть!» – и всё это не голос безумца, призывающего уничтожить мир. Это голос философа, который объявил войну старой этике и прежде всего главному постулату христианства: «возлюби ближнего, как самого себя». Ницше выворачивает эту безусловную любовь, добавляет в ту же краску новый оттенок. Сверхчеловек любит дальнего. Но чтобы посадить новый лес на старой почве, нужно сначала разобраться с прежними насаждениями. «Зло есть лучшая сила человека», «я люблю великих ненавистников» – хотя бы за то, что они идут по тому мосту, о котором Заратустра говорит, что он ведет к сверхчеловеку.

Faczination und Gewalt, очарование и насилие, триумф воли, эстетика фашизма, о которой так верно написала в свое время Сьюзен Сонтаг – всё это только детские игрушки, оставшиеся от поверхностного чтения. Смысл не в том, чтобы заменить любовь ненавистью, а в том, чтобы возненавидеть старую любовь, сжечь ее до тла и дать на пепелище родиться новому миру. Только тот сможет создать звезду, кто несет в себе хаос.

В определенный момент жизни поэт Иосиф Бродский почти над всеми своими стихами вывел посвящение "М.Б.". Собрав их в книгу «Новые стансы к Августе», Бродский коротко объяснился: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. До известной степени это главное дело моей жизни». М.Б. – это художница Марина Басманова, оставшаяся в Петербурге. Ей Бродский писал: Я был только тем, чего ты касалась ладонью.

И было еще одно стихотворение.

Ненависть, которая возникает там, где заканчивается любовь, всегда мучительна и болезненна. Но ее стоит приветствовать, как старого и доброго друга, хотя бы за то, что она же несет очищение. Это всего лишь защитная реакция психики, щит, выставив который ты можешь снова что-то любить в мире и чем-то восторгаться. Когда ты 50 лет любишь человека и пишешь ему стихи с другого континента, ты правомочен на любую силу сопротивления. Потому что если такую любовь не уничтожить вовремя, она уничтожит тебя. И все это знают. Но с детства нас почему-то учат, что ненависть – это плохо.

Вы испытывали когда-нибудь ненависть? Я – да. Всё, что раньше нравилось в человеке, вдруг стало противным, мелочным, неприятным. Манера шутить или улыбаться, посты в инстаграме, забота и ласка – в том, кого мы ненавидим, даже самое привычное и любимое больше не нравится. Самый эффективный способ избавиться от зудящего раздражения чужим присутствием – перестать видеть человека. Перестать видеть ненавистную работу. Уехать из города, который ненавидишь.

Ненависть – очень сильное слово, но за ним скрывается, на самом деле, наше слабое, еще не реализованное желание перемениться. Если вокруг нас будет летать комар и жужжать, мы, конечно, потерпим, откроем окно, чтобы он вылетел, купим средство от комаров, поставим защитные сетки на окна. Если он будет жужжать и дальше, мы будем вынуждены его прихлопнуть. Такова и ненависть. Она наращивает свои силы там, где мы не можем отвернуться и вынуждены смотреть. Освободиться от ненависти – значит, освободиться и от ее причины, шагнуть через несколько ступеней сразу. Это не всегда и не у всех получается, мгновенно – разве что у пьяниц или аскетов. И поэтому нет смысла скрывать ненависть, стыдиться ее или желать ее уничтожения. Чтобы организм поборол инфекцию, должна взлететь температура. Ненависть похожа на эту температуру. Когда потом выздоравливаешь, становится лучше.

И тогда уже неважно, что говорил Заратустра, неважно, о чем там пурга завывала протяжно, неважно, можно ли ненависть оправдать. Погоди, ты что, не хочешь меня видеть?
Тогда я люблю тебя.