Я никогда не собиралась заниматься историей своей семьи. Мое соприкосновение с корнями начиналось и заканчивалось обычно одним днем — Днем Победы. С верхней полки шкафа доставались награды прабабушки, мы выдерживали минуту молчания под звук метронома, родители выпивали по рюмке горькой со скупым тостом: "За них". Помню, как я отчаянно завидовала однокласснику, потому что у него еще была жива прабабушка-ветеран войны, очевидец тех лет.

Однажды дедушка подарил мне историю, разгадку которой он искал всю свою жизнь, а теперь и я по наследству бьюсь над ней уже 10 лет. Историю, сделавшую меня мной — определившую мои интересы, полученное образование и любимую работу.

Шаг за шагом, крупица за крупицей я тянулась к решению этой задачи. И с каждым разом, незнакомый мужчина в военной форме на фотографии, становился для меня все более родным. А потом я отважилась съездить туда, где все начиналось, где земля помнила подошвы стоптанных ботинок моих прадедов, а могучие дубы слышали их голоса.

Решиться на изучение истории своей семьи — это своеобразный каминг-аут.
90-летняя бабушка недавно, стесняясь, спрашивала у внучки, затеявшей генеалогическое исследование: как же ей рассказать незнакомому человеку о том, что ее брат всю жизнь скитался по тюрьмам?

Многие считают, что заниматься семейной историей — это ворошить грязное белье предыдущих поколений. То, что старательно хоронилось и забывалось, потому что было не принято и не разрешено, со временем переросло в чувство стыда у потомков. Тогда – нельзя. Сейчас — стыдно. Потом — некому.

Вспомните, когда последний раз вы печатали фотографии, чтобы вложить их в семейный альбом? А сколько из этих снимков подписано вашей рукой?

Нам страшно начинать копать вглубь веков, потому что у нас может не получиться. Иногда мы попросту не знаем с чего начать и как подступиться к каким-то белым пятнам в семейном анамнезе.

Нам страшно разочароваться в том, что наши предки были самыми обычными людьми. Не совершали подвигов, не участвовали в значимых событиях страны и не имели знатного происхождения.

Но еще страшнее — узнать что-то такое, что лучше было бы вообще не узнавать. Например, что твой предок был осужден за убийство. Или дезертировал с фронта и перешел на сторону врага. Сталкиваясь с этим, начинающий генеалог проходит 4 стадии принятия неизбежного — от отрицания до депрессии. И если это не подрежет ему крылья энтузиазма в самом начале пути, то заветная пятая стадия придет с осознанием простой истины — не нам судить. Значит, обстоятельства однажды вынудили вашего предка поступить именно так, а не иначе.

Скажу больше, более опытные специалисты в восстановлении семейной истории, наоборот, даже радуются тому, что человек был замечен в чем-то противоправном. И это отнюдь не связано с желанием поиздеваться над бедным потомком, затеявшим исследование. Просто любое судебное дело, приговор и иные похожие документы — это возможность узнать предка подробнее, чем в наборе ФИО и дат, а иногда, если повезет, даже увидеть его фотографию.

Никогда не думайте, что ваш случай — самый худший, потому что абсолютно в каждой семье есть свои скелеты в шкафу. И у деда-героя внук станет последней сволочью, и у самого чистого сердцем человека в предках окажется пьяница и казнокрад.

Самая сложная задача — найти в себе мужество принять своих родственников и праотцов с любыми их подвигами и проступками. Принять свою семью и корни, какими бы обычными и неидеальными они ни были. Потому что ты сам — одна огромная мозаика из своих предков, их воспоминаний и наставлений. Эта картина веками складывалась так, чтобы сегодня ты мог сделать шаг им навстречу.