Артем Кузнецов
Культура играющих: от Гермеса до Оксимирона
Игра слов – дешевка? Смотря что стоит на кону.
Станислав Ежи Лец
Станислав Ежи Лец
«Всё есть игра». Так считал нидерландский культуролог Й. Хёйзинга. И правда, куда ни посмотри, везде она: «Игра престолов», квесты, настольные, компьютерные и деловые игры, теории игр в математике и психологии, игры с котиками в Instagram... Каждый из нас – Homo ludens, то есть человек играющий. Давайте поиграем с самими представлениями об игре в мировой культуре.
Игроки и трюкачи: от мифологии до рэпа
Со мною все нормально, ну и что, что кровь из носа,
Со мною все нормально, просто я стал очень взрослым,
Со мной все хорошо, просто я забыл, как дышать,
Я начал игру, но забыл, как играть.
Баста «Моя игра»
Со мною все нормально, просто я стал очень взрослым,
Со мной все хорошо, просто я забыл, как дышать,
Я начал игру, но забыл, как играть.
Баста «Моя игра»
Мифология дает яркую галерею образов игроков. Ученые называют игрока в мифологии трикстером (от англ. trickster – трюкач). Это плут, проказник, проходимец, насмешник, «дуракошут», который творит бесчинства и, в то же время, стимулирует развитие культуры. Такой персонаж есть в мифах и сказках всех народов.
Гермес в первый же день своего рождения украл коров у брата Аполлона и создал лиру. Хитроумный Одиссей обманул всех троянцев, придумав «троянского коня», и ослепил циклопа. Локи привязал к мошонке козлиную бороду и тем самым рассмешил скандинавскую «Несмеяну» – богиню Скади. Он не раз выручал богов своими хитростями, например, придумал переодеть Тора в женскую одежду, чтобы вернуть его молот, похищенный великаном. А еще Локи соблазнил большинство богинь, устроил перебранку со всеми богами, забеременел и родил коня. В общем, трикстер ненасытен в плане игр, знаний, творчества и секса, нарушает все возможные границы, в том числе границы пола.
Некоторые авторы, например, писатель Дмитрий Быков, считают трикстером даже Иисуса Христа. Но он как раз не был игроком. Если бы был, его бы не распяли. Он был антиподом трикстера – культурным героем, то есть просветителем, созидателем и дарителем культурных благ. Доля игры в его речи была: в своей Нагорной проповеди Христос призывает людей «возвеселиться» и «взыграть» в ответ на гонения и хулу. Но это игра иного рода, связанная с противопоставлением божественной правды и земной.
Мифологические модели игры, трюкачества и шутовства легли в основу всей последующей культуры. Наиболее яркие трикстеры в философии – Диоген, который мастурбировал на площади, искал днем с фонарем человека, проповедовал статуе, и Ницше, сравнивавший себя с шутом, а свою философию с динамитом. Мастера игры в живописи – Сальвадор Дали, Пикассо, Рене Магритт, в перформативном искусстве – Марина Абрамович и Петр Павленский. Блестящие трюкачи в кинематографе – Чарли Чаплин, Вуди Аллен, Саша Барон Коэн, Джим Керри. Гуру игры в литературе – Аристофан, Гоголь, Гюнтер Грасс. Дональд Трамп привнес наиболее опасные игры, шутки и трюки в политику. Звезды трюков в комиксах – Дэдпул и Джокер.
В шоу-бизнесе на игровых моделях построили свои образы Дэвид Боуи, группировка «Ленинград» и Леди Гага. С первых песен Гага провозгласила свою страсть к игре: в Poker face воспела покер и русскую рулетку, в Love game – любовь как игру. Гага играет со смыслами на уровне текстов, костюмов, клипов и концертов. За 11 лет своей карьеры она создала сотни экстраординарных образов, перевоплощалась в Марию Магдалину, Афродиту, Артемиду, Феникса, Минотавра, Анубиса, Гекату, Чудо-женщину, русалку, мать монстров, юродивую, ведьму, клоуна, шута, иллюзиониста, Хамелеона-Протея, вампира, скелет и т.д.
Гермес в первый же день своего рождения украл коров у брата Аполлона и создал лиру. Хитроумный Одиссей обманул всех троянцев, придумав «троянского коня», и ослепил циклопа. Локи привязал к мошонке козлиную бороду и тем самым рассмешил скандинавскую «Несмеяну» – богиню Скади. Он не раз выручал богов своими хитростями, например, придумал переодеть Тора в женскую одежду, чтобы вернуть его молот, похищенный великаном. А еще Локи соблазнил большинство богинь, устроил перебранку со всеми богами, забеременел и родил коня. В общем, трикстер ненасытен в плане игр, знаний, творчества и секса, нарушает все возможные границы, в том числе границы пола.
Некоторые авторы, например, писатель Дмитрий Быков, считают трикстером даже Иисуса Христа. Но он как раз не был игроком. Если бы был, его бы не распяли. Он был антиподом трикстера – культурным героем, то есть просветителем, созидателем и дарителем культурных благ. Доля игры в его речи была: в своей Нагорной проповеди Христос призывает людей «возвеселиться» и «взыграть» в ответ на гонения и хулу. Но это игра иного рода, связанная с противопоставлением божественной правды и земной.
Мифологические модели игры, трюкачества и шутовства легли в основу всей последующей культуры. Наиболее яркие трикстеры в философии – Диоген, который мастурбировал на площади, искал днем с фонарем человека, проповедовал статуе, и Ницше, сравнивавший себя с шутом, а свою философию с динамитом. Мастера игры в живописи – Сальвадор Дали, Пикассо, Рене Магритт, в перформативном искусстве – Марина Абрамович и Петр Павленский. Блестящие трюкачи в кинематографе – Чарли Чаплин, Вуди Аллен, Саша Барон Коэн, Джим Керри. Гуру игры в литературе – Аристофан, Гоголь, Гюнтер Грасс. Дональд Трамп привнес наиболее опасные игры, шутки и трюки в политику. Звезды трюков в комиксах – Дэдпул и Джокер.
В шоу-бизнесе на игровых моделях построили свои образы Дэвид Боуи, группировка «Ленинград» и Леди Гага. С первых песен Гага провозгласила свою страсть к игре: в Poker face воспела покер и русскую рулетку, в Love game – любовь как игру. Гага играет со смыслами на уровне текстов, костюмов, клипов и концертов. За 11 лет своей карьеры она создала сотни экстраординарных образов, перевоплощалась в Марию Магдалину, Афродиту, Артемиду, Феникса, Минотавра, Анубиса, Гекату, Чудо-женщину, русалку, мать монстров, юродивую, ведьму, клоуна, шута, иллюзиониста, Хамелеона-Протея, вампира, скелет и т.д.
Игровой концепции трюкачества открыто следует в своем творчестве рэпер Гнойный, имеющий множество трикстерских псевдонимов: Слава КПСС, Соня Мармеладова, Бутер Бродский и пр. Оксимирон вспоминает о трикстере в композиции «Неваляшка»: «Откуда-то вдруг появляется трикстер». В его творчестве тоже многочисленны отсылки к трюкачеству («Нам авантюристам надо продолжать похождения», «Песенка Гремлина» и пр.). Они характерны для большинства известных рэперов: Noize MC («Устрой дестрой»), FACE («Джокер в рукаве, так что нах** короля»), Хаски («Иуда», «Пироман», «Убить рэпера») и пр. Игра (со словом, со стереотипами, с законом) – то, что также объединяет крупнейших представителей рэп-культуры. И неслучайно на концерте в поддержку Хаски многие рэперы вышли на сцену под песню Басты «Моя игра».
Я буду петь свою музыку
Финальный трек концерта в поддержку рэпера Хаски. На сцене – Баста, Oxxxymiron, Noize mc, Фейс, Вера Полозкова, Андрей Бледный (группа 25/17), исполнители лейбла Booking Machine, Киевстонер и Рома Жиган.
Фотография автора с рэпером Хаски, реализующим в своём рэпе и акционизме стратегии юродивого, киника, бунтаря
Трюкалисты, тролли и пранкеры
Пример карикатуры журнала Charlie Herbo
Сегодня игроки и трюкачи буквально захватили медиапространство.
На игре и карнавализации построена сатирическая журналистика, например, материалы французского еженедельника Charlie Hebdo. Журнал публикует нонконформистские карикатуры, репортажи, дискуссии и анекдоты. Редакция высмеивает политиков, ультраправых, ислам и христианство.
С 2016 года в России вещает кабельный телеканал TRiCK, основанный на концепции трюкачества. Его слоган – «Не то, чем кажется!». Телеканал предлагает зрителям истории об обаятельных мошенниках, невероятные фокусы, рассказы об ограблениях века, лучшие авантюрные фильмы и сериалы со всего мира. В 2017 году телеканал учредил первую ежегодную телевизионную награду для фокусников и трикстеров. Одна из номинаций называется «Трикстер года».
Еще одна форма игры в журналистике − «трюкалистика». Это статьи, в которых автор превращается в подопытного кролика, пробует что-то необычное и неординарное. В «трюковой» журналистике преобладают четыре темы: секс, еда, издевательства над телом и мода/красота. Историю этого жанра ведут с мая 2007 года. Тогда студент медицинского колледжа написал для журнала Vice статью о том, как заморозил в формочке для льда свою сперму, а потом съел получившиеся 12 кубиков. Другие примеры: статьи об использовании женских презервативов, смазки с марихуаной, поедании кошачьего корма и пр. В качестве разновидности «трюков» выступает «жизнь в роли знаменитости»: авторы на неделю перевоплощаются в артистов или политиков.
Другой пример трюкачества в медиа – пранк-журналистика. Пранкеры Вован и Лексус создают симбиоз телефонных розыгрышей и социально значимых расследований.
В Интернете «игры, где надменны все и злы» (М. Цветаева) ведут так называемые тролли. Троллинг − форма социальной провокации или издевательства в сетевом общении, сознательный обман, клевета, сеяние раздоров.
Игровые форматы весьма популярны на телевидении. Основные игровые жанры на ТВ – это телевикторина, реалити-шоу, юмористические программы, пародийные, спортивные и музыкальные соревнования. Игровые форматы сегодня чаще всего включают гибридизацию жанров, участие известных людей, элементы интерактивности, соревновательности и театральности, «эффект присутствия».
Неслучайно известный продюсер Николай Картозия не раз использовал в обоснованиях той или иной передачи слово «игра»: программа «Максимум» – игра в «тарантиновщину», «Профессия Репортер» – игра в «журналистов-рыцарей», «Русские сенсации» – игра в документалистику.
На игре и карнавализации построена сатирическая журналистика, например, материалы французского еженедельника Charlie Hebdo. Журнал публикует нонконформистские карикатуры, репортажи, дискуссии и анекдоты. Редакция высмеивает политиков, ультраправых, ислам и христианство.
С 2016 года в России вещает кабельный телеканал TRiCK, основанный на концепции трюкачества. Его слоган – «Не то, чем кажется!». Телеканал предлагает зрителям истории об обаятельных мошенниках, невероятные фокусы, рассказы об ограблениях века, лучшие авантюрные фильмы и сериалы со всего мира. В 2017 году телеканал учредил первую ежегодную телевизионную награду для фокусников и трикстеров. Одна из номинаций называется «Трикстер года».
Еще одна форма игры в журналистике − «трюкалистика». Это статьи, в которых автор превращается в подопытного кролика, пробует что-то необычное и неординарное. В «трюковой» журналистике преобладают четыре темы: секс, еда, издевательства над телом и мода/красота. Историю этого жанра ведут с мая 2007 года. Тогда студент медицинского колледжа написал для журнала Vice статью о том, как заморозил в формочке для льда свою сперму, а потом съел получившиеся 12 кубиков. Другие примеры: статьи об использовании женских презервативов, смазки с марихуаной, поедании кошачьего корма и пр. В качестве разновидности «трюков» выступает «жизнь в роли знаменитости»: авторы на неделю перевоплощаются в артистов или политиков.
Другой пример трюкачества в медиа – пранк-журналистика. Пранкеры Вован и Лексус создают симбиоз телефонных розыгрышей и социально значимых расследований.
В Интернете «игры, где надменны все и злы» (М. Цветаева) ведут так называемые тролли. Троллинг − форма социальной провокации или издевательства в сетевом общении, сознательный обман, клевета, сеяние раздоров.
Игровые форматы весьма популярны на телевидении. Основные игровые жанры на ТВ – это телевикторина, реалити-шоу, юмористические программы, пародийные, спортивные и музыкальные соревнования. Игровые форматы сегодня чаще всего включают гибридизацию жанров, участие известных людей, элементы интерактивности, соревновательности и театральности, «эффект присутствия».
Неслучайно известный продюсер Николай Картозия не раз использовал в обоснованиях той или иной передачи слово «игра»: программа «Максимум» – игра в «тарантиновщину», «Профессия Репортер» – игра в «журналистов-рыцарей», «Русские сенсации» – игра в документалистику.
Игры разума
Происхождение слова «игра» отсылает к сакральным обрядам поклонения божествам. В этом слове сочетаются два древних корня: aig – «колебаться», «двигаться» и ra(j) – «кланяться, нагибаться». Такие движения совершаются в плясках, хороводах, ритуальных танцах – одних из первых проявлений духовной культуры человечества.
Хёйзинга считал, что игра – это не только форма происхождения культуры, но и обязательный элемент всякой культурной деятельности, движущая сила нашего развития. Согласно ему, поэзия, живопись, танец, музыка, философия – все они «вышли» из игры.
«Игрою детей называл он людские мнения», – писал философ Гераклит.
Платон утверждал, что «человек сотворен, дабы служить игрушкою Бога. Посему он должен проводить свою жизнь, следуя своей природе и играя в самые прекрасные игры». К играм он относил все искусства – живопись, украшения, музыку. Кстати, к метафоре «игрушки Бога» Платона отсылают строки Цветаевой «Ведь шахматные же пешки! И кто-то играет в нас. Кто? Боги благие?» и песня Noize MC «Вселенная бесконечна» («Бог – одинокий ребенок, брошенный всеми в пустом магазине игрушек...»).
Аристотель и мыслители Возрождения видели в игре эффективное средство воспитания.
Лейбниц как-то заметил, что люди никогда не обнаруживали большего остроумия, чем в изобретении игры.
Кант связывал игру с прекрасным и выделял три вида «свободной игры ощущений», доставляющей удовольствие: азартную игру, игру звуков и игру мысли.
Хотя играют не только люди, но и многие животные, Чарлз Лэм охарактеризовал человека как «играющее животное», а Фридрих Шиллер считал, что именно игра делает нас людьми в высшем смысле. Мне удалось побывать на родине Шиллера – в городке Марбах в Германии, в день рождения своего национального гения местные артисты цитировали на площади его известную максиму на этот счет: «Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет». Побуждение к игре дает человеку физическую и моральную свободу, но человек должен играть только «красотою одною», уверял Шиллер, мечтая о государстве, которое будет построено на эстетических законах.
Ницше провозглашает идеал духа, который «играет со всем, что до сих пор называлось священным, добрым, неприкосновенным, божественным», как бы предсказывая радикальную игру модернизма и повсеместные игровые метаморфозы постмодернизма. Со свойственной ему парадоксальностью, иронией и шовинизмом философ отмечает: «Настоящий мужчина хочет всего двух вещей: опасностей и игры. Именно поэтому ему нужна женщина – как самая опасная игрушка».
Романтик Шлегель размышлял об игре как о принципе бытия всего универсума, a в искусствах видел лишь «отдаленные подобия бесконечной игре мира, вечно самого себя созидающего произведения искусства». В этой же парадигме и мысль Бродского: «я всегда твердил, что судьба – игра».
Людвиг Витгенштейн ввел термин «языковая игра». Суть этого понятия в том, что язык имеет смысл только как часть определенной «игры» со сводом правил и конвенций. Смысл существует только в определенном контексте, в конкретных случаях употребления языка.
Основатель театра жестокости А. Арто признался: «когда я играю, только в этом случае я чувствую, что я существую»
Хёйзинга считал, что игра – это не только форма происхождения культуры, но и обязательный элемент всякой культурной деятельности, движущая сила нашего развития. Согласно ему, поэзия, живопись, танец, музыка, философия – все они «вышли» из игры.
«Игрою детей называл он людские мнения», – писал философ Гераклит.
Платон утверждал, что «человек сотворен, дабы служить игрушкою Бога. Посему он должен проводить свою жизнь, следуя своей природе и играя в самые прекрасные игры». К играм он относил все искусства – живопись, украшения, музыку. Кстати, к метафоре «игрушки Бога» Платона отсылают строки Цветаевой «Ведь шахматные же пешки! И кто-то играет в нас. Кто? Боги благие?» и песня Noize MC «Вселенная бесконечна» («Бог – одинокий ребенок, брошенный всеми в пустом магазине игрушек...»).
Аристотель и мыслители Возрождения видели в игре эффективное средство воспитания.
Лейбниц как-то заметил, что люди никогда не обнаруживали большего остроумия, чем в изобретении игры.
Кант связывал игру с прекрасным и выделял три вида «свободной игры ощущений», доставляющей удовольствие: азартную игру, игру звуков и игру мысли.
Хотя играют не только люди, но и многие животные, Чарлз Лэм охарактеризовал человека как «играющее животное», а Фридрих Шиллер считал, что именно игра делает нас людьми в высшем смысле. Мне удалось побывать на родине Шиллера – в городке Марбах в Германии, в день рождения своего национального гения местные артисты цитировали на площади его известную максиму на этот счет: «Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет». Побуждение к игре дает человеку физическую и моральную свободу, но человек должен играть только «красотою одною», уверял Шиллер, мечтая о государстве, которое будет построено на эстетических законах.
Ницше провозглашает идеал духа, который «играет со всем, что до сих пор называлось священным, добрым, неприкосновенным, божественным», как бы предсказывая радикальную игру модернизма и повсеместные игровые метаморфозы постмодернизма. Со свойственной ему парадоксальностью, иронией и шовинизмом философ отмечает: «Настоящий мужчина хочет всего двух вещей: опасностей и игры. Именно поэтому ему нужна женщина – как самая опасная игрушка».
Романтик Шлегель размышлял об игре как о принципе бытия всего универсума, a в искусствах видел лишь «отдаленные подобия бесконечной игре мира, вечно самого себя созидающего произведения искусства». В этой же парадигме и мысль Бродского: «я всегда твердил, что судьба – игра».
Людвиг Витгенштейн ввел термин «языковая игра». Суть этого понятия в том, что язык имеет смысл только как часть определенной «игры» со сводом правил и конвенций. Смысл существует только в определенном контексте, в конкретных случаях употребления языка.
Основатель театра жестокости А. Арто признался: «когда я играю, только в этом случае я чувствую, что я существую»
Игра в бисер перед свиньями
Игра лежит в основе карнавала Средневековья и Возрождения. Карнавальные празднества в Европе того времени длились до трех месяцев в году. На них царила атмосфера шутовства, вседозволенности и обновления. Верх становился низом, голова – задом и половыми органами, шут – королем, менялись местами мужское и женское (мужчины надевают маски женщин и наоборот). Повсюду слышалась площадная брань, при этом ругательства имели возрождающий смысл. Есть свидетельства, что в переодеваниях и непристойных комических сценах участвовали даже служители церкви. В литературе подобный праздник изображен, например, в «Соборе Парижской Богоматери» Гюго, где горбун Квазимодо был избран Королем Дураков.
Карнавалы до сих пор проходят в некоторых странах Европы и Латинской Америки. Но традиция высмеивания сильных мира сего на этих празднествах сохранена, пожалуй, только в Германии, где люди выходят на улицы и веселятся на фоне огромных скульптур, карикатурно изображающих Ангелу Меркель, Дональда Трампа и других известных политиков.
Карнавалы до сих пор проходят в некоторых странах Европы и Латинской Америки. Но традиция высмеивания сильных мира сего на этих празднествах сохранена, пожалуй, только в Германии, где люди выходят на улицы и веселятся на фоне огромных скульптур, карикатурно изображающих Ангелу Меркель, Дональда Трампа и других известных политиков.
Обложка романа «Затейливый Симплициссимус» Г. Гриммельсгаузена, самого известного игрового произведения барокко
По утверждению Й. Хёйзинги, «игровой элемент звучит, пожалуй, особенно отчётливо» в эпоху барокко. Вспомним, как барочный писатель Гриммельсгаузен высмеял игровое начало в моде того времени. Главный герой его романа «Затейливый Симплициссимус» (1669) – простак Симплиций – не мог понять пол офицера из-за его странного наряда и внешнего вида. Его ставят в замешательство длинные косы, «словно кобыльи хвосты», «прежалостно обкорнанная и ободранная» борода во французском стиле, широкие шаровары, похожие на женскую юбку: «когда мужеск пол, то должна у него быть настоящая борода... А когда он женск пол, то отчего у старой потаскухи на роже так много щетины? Вестимо, то баба, ибо ни один честной муж не дозволит так непотребно окорнать и изуродовать свою бороду; ибо даже козлы, ежели им подрежут бороды, от превеликой стыдливости не пристают к чужому стаду». Симплиций называет офицера «шутом», «фантастом», «женомужем» и «мужежёном».
Дело в том, что феминность в мужской одежде стала культурным знаком содомии в Англии и Нидерландах только в конце XVII века, до этого она ассоциировалась с дамским угодником. Таким образом, смех Гриммельсгаузена отражает причудливую социальную реальность: к концу 1660-х годов, когда был опубликован роман, отказ от простого, естественного и практичного в одежде достигает кульминации, «формы предметов туалета гипертрофируются до крайности». «Игривый» мужской костюм эпохи был перегружен изобилием украшений: лентами, кружевами, бантами до самых туфель, а парик, по мнению Й. Хёйзинги, представлял «смехотворное утрирование стремления к красоте и стилю». Сниженный фантастический образ гермафродита создаёт комический гротеск, который разоблачает противоестественность, нелепость и бессмысленную вычурность моды того времени, критикует c народных позиций нарциссизм и невежество придворных.
Дело в том, что феминность в мужской одежде стала культурным знаком содомии в Англии и Нидерландах только в конце XVII века, до этого она ассоциировалась с дамским угодником. Таким образом, смех Гриммельсгаузена отражает причудливую социальную реальность: к концу 1660-х годов, когда был опубликован роман, отказ от простого, естественного и практичного в одежде достигает кульминации, «формы предметов туалета гипертрофируются до крайности». «Игривый» мужской костюм эпохи был перегружен изобилием украшений: лентами, кружевами, бантами до самых туфель, а парик, по мнению Й. Хёйзинги, представлял «смехотворное утрирование стремления к красоте и стилю». Сниженный фантастический образ гермафродита создаёт комический гротеск, который разоблачает противоестественность, нелепость и бессмысленную вычурность моды того времени, критикует c народных позиций нарциссизм и невежество придворных.
Крупнейшее произведение XX века, связанное с феноменом игры, – «Игра в бисер» (1942) Германа Гессе. Это роман о самой сущности и судьбе интеллектуальности и духовности в мире, олицетворением которых выступает страна Касталия – обитель духовной элиты будущего, занятой Игрой в бисер.
Все касталийцы полностью оторваны от жизненной практики. Для пополнения своих рядов они отбирают по всей стране одаренных мальчиков, обучают их в своих школах, развивают их ум и чувство прекрасного, приобщают к математике, музыке, философии, учат размышлять. После окончания школ юноши попадают в университеты, где обучение не регламентировано жестким сроком, а затем посвящают себя занятиям науками и искусствами, педагогической деятельности или Игре в бисер. Это «игра со всеми смыслами и ценностями нашей культуры», квинтэссенция истины, изысканная символическая форма поисков совершенного. Игра в бисер сочетается с обязательной медитацией.
Гессе бичует нацизм, прославляет духовность и одновременно развенчивает утопию эскапизма, показывая, что одной игрой жизнь не ограничивается, в ней должны быть любовь и дружба, практическая деятельность, самопознание. Впрочем, игра настолько вездесуща, что проникает и в эти сферы жизни.
Все касталийцы полностью оторваны от жизненной практики. Для пополнения своих рядов они отбирают по всей стране одаренных мальчиков, обучают их в своих школах, развивают их ум и чувство прекрасного, приобщают к математике, музыке, философии, учат размышлять. После окончания школ юноши попадают в университеты, где обучение не регламентировано жестким сроком, а затем посвящают себя занятиям науками и искусствами, педагогической деятельности или Игре в бисер. Это «игра со всеми смыслами и ценностями нашей культуры», квинтэссенция истины, изысканная символическая форма поисков совершенного. Игра в бисер сочетается с обязательной медитацией.
Гессе бичует нацизм, прославляет духовность и одновременно развенчивает утопию эскапизма, показывая, что одной игрой жизнь не ограничивается, в ней должны быть любовь и дружба, практическая деятельность, самопознание. Впрочем, игра настолько вездесуща, что проникает и в эти сферы жизни.
Если высокая инстанция призывает тебя на какую-нибудь должность, знай: каждая ступень вверх по лестнице должностей — это шаг не к свободе, а к связанности. Чем выше должность, тем глубже связанность. Чем больше могущество должности, тем строже служба. Чем сильнее личность, тем предосудительней произвол.
Г. Гессе «Игра в бисер»
Г. Гессе «Игра в бисер»
Игра многолика и многообразна. Так, Питер Гринуэй в своем фильме «Книги Просперо» – экранизации «Бури» Шекспира – представил «Книгу игр», описывающую игры смерти, воскрешения, любви, сексуальной жестокости, голода, астрологии, каббалы, магии и эволюции. Да и вообще любая инновация в культуре первоначально возникает как своеобразная игра смыслами и значениями.
Осмысляя современность, философы и культурологи отмечают как один из важных трендов театрализацию культуры. Г. Дебор называет современную эпоху «обществом спектакля», Ж. Баландье – «театрократией», С. Ильченко – «шоу-цивилизацией». Но вместе с усилением игрового начала современность всё чаще характеризуется и нарастанием ощущения искусственности и симулятивности действительности. За это Ж. Липовецки описал наше время как «эру вакуума», «империю эфемерного», а Ж. Бодрийяр как «систему симулякров». Эти определения подкрепляются и усиливающейся зависимостью миллионов людей от азартных, компьютерных, сексуальных и иных игр.
Пожалуй, главный бытийный конфликт, который порожден чрезмерной фиксацией современности на игре: быть или казаться. И тут нельзя не вспомнить Фаину Раневскую: «Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно». На сцене и в жизни.
Осмысляя современность, философы и культурологи отмечают как один из важных трендов театрализацию культуры. Г. Дебор называет современную эпоху «обществом спектакля», Ж. Баландье – «театрократией», С. Ильченко – «шоу-цивилизацией». Но вместе с усилением игрового начала современность всё чаще характеризуется и нарастанием ощущения искусственности и симулятивности действительности. За это Ж. Липовецки описал наше время как «эру вакуума», «империю эфемерного», а Ж. Бодрийяр как «систему симулякров». Эти определения подкрепляются и усиливающейся зависимостью миллионов людей от азартных, компьютерных, сексуальных и иных игр.
Пожалуй, главный бытийный конфликт, который порожден чрезмерной фиксацией современности на игре: быть или казаться. И тут нельзя не вспомнить Фаину Раневскую: «Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно». На сцене и в жизни.