АВТОР: МАРИЯ ЛЕБЕДЕВА
«Артиллерийскими грома́ми чревато небо Пулковских высот»
О потерях и победах Пулковской обсерватории
в Великую Отечественную войну
в Великую Отечественную войну
Пулковская обсерватория, открытая в 1839 году, была самой крупной и самой точной в стране и даже в мире. Но XX век оказался для нее трагичным: из-за своего расположения в годы революции и Гражданской войны она становилась местом сражений сначала красногвардейцев и Временного правительства, а затем красной и белой армий. Но именно Великая Отечественная война оказалась самой разрушительной для обсерватории.
«Живописные руины в стиле Бёклина»
«15 самолетов сбросили около 200 бомб. Поврежден Восточный корпус Главного здания Обсерватории, погиб один человек, разбито одно морское орудие и убита лошадь», — так полковник Иван Рябинкин описал первую немецкую бомбардировку Пулковских высот, которая случилась 12 сентября 1941 года.
Пулковская гора, на которой расположена обсерватория, возвышается над равниной более чем на 70 метров — с этих высот открывается хороший обзор города. Если бы немцы заняли гору, то могли бы вести прицельные артиллерийские обстрелы Ленинграда — до самой Петроградской стороны. Поэтому бойцам Ленинградского фронта было важно удержать высоты за собой.
18 сентября 1941 года советские солдаты остановили немцев в полутора километрах от Пулковской обсерватории — так она оказалась в центре жарких боев. Через три дня фашисты совершили авианалет на поселок Пулково — и тот перестал существовать.
Как вспоминал Николай Павлов, заведующий службой точного времени Пулковской обсерватории, сотрудники не хотели покидать Пулково. Лишь сильная бомбардировка 12 сентября вынудила их уйти — ночью, пешком, взяв только самое необходимое. Перед уходом сотрудники во главе с директором обсерватории Александром Дейчем старались спасти ценные книги и оборудование: их прятали в подвалы главного здания.
Но однажды немецкий снаряд пробил стену этого здания и попал в тот самый подвал. К слову, сегодня носовую часть снаряда можно увидеть в музее обсерватории. Некоторые книги сгорели, другие, по воспоминаниям работника политуправления и батальонного комиссара Романа Бродского, солдаты выносили на самокрутки. Они не подозревали, какие ценные эти собрания. Среди книг были инкунабулы, посвященные астрономии, издания с пометками самого Николая Коперника.
Но однажды немецкий снаряд пробил стену этого здания и попал в тот самый подвал. К слову, сегодня носовую часть снаряда можно увидеть в музее обсерватории. Некоторые книги сгорели, другие, по воспоминаниям работника политуправления и батальонного комиссара Романа Бродского, солдаты выносили на самокрутки. Они не подозревали, какие ценные эти собрания. Среди книг были инкунабулы, посвященные астрономии, издания с пометками самого Николая Коперника.
Когда Бродский доложил начальству о том, что происходит в обсерватории, было решено вывезти в Ленинград все, что уцелело. В эту работу вновь включился директор обсерватории Дейч. В книге астронома Олега Коротцева «Звезды Пулкова» он вспоминал:
«Я вместе с Виктором Рудольфовичем Бергом (научным руководителем обсерватории, — прим. ред.) в сопровождении батальонного комиссара В. А. Герасимова подъехал на открытой грузовой машине к подножию Пулковского холма. Поднявшись на гору, мы при слабом свете месяца увидели разрушенные стены главного здания с дырами вместо окон, без куполов башен, без перекрытий. Спустившись в подвал, мы с трудом нашли среди хаоса наваленных книг, обрывков звездных карт и астрономических таблиц ящик с редкими книгами и инкунабулами».
В следующие две ночи добровольные дружины из сотрудников Архива и Библиотеки Академии наук и Астрономического института вывозили ценные книги в академический архив. В основном этим занимались женщины. Вот как со слов самих добровольцев Берта Злочевская, сотрудница Библиотеки Академии наук, писала в блокадном дневнике об одной из таких экспедиций:
«Приехавшие, человек 40, при свете одной "летучей мыши" ходили по этому навалу и из-под ног у себя доставали, что могли. Вывезли 3 машины, осталось еще на две. <...> На пути домой немцы, которые находятся в 2-х км от Пулкова, обстреляли наших из орудий, но, к счастью, всё обошлось благополучно».
В этом же дневнике Злочевская, цитируя физика Аветикова, отмечает, что от Пулковской обсерватории остались «одни живописные руины в стиле Бёклина». Три четверти библиотеки погибло, но благодаря заботе добровольцев спасенные книги все-таки дожили до наших дней.
Сохранились и некоторые ценные портреты астрономов прошлого — эту портретную галерею еще в XIX веке начал собирать первый директор обсерватории Василий Струве.
Сохранились и некоторые ценные портреты астрономов прошлого — эту портретную галерею еще в XIX веке начал собирать первый директор обсерватории Василий Струве.
Усилиями Александра Дейча удалось спасти и небольшую часть «стеклянной» библиотеки фотопластинок — на них телескопами запечатлены участки звездного неба.
А у самих телескопов судьба трагичная: самые крупные были уничтожены. В их числе знаменитый своей точностью 76-сантиметровый «большой пулковский рефрактор», то есть линзовый телескоп. Его изготовили еще в 1885 году — тогда он обошелся казне в 300 тыс. руб. После войны от него остался лишь объектив, который сейчас хранится в музее обсерватории. Место этого телескопа после войны займет другой, трофейный — о нем расскажем далее.
А у самих телескопов судьба трагичная: самые крупные были уничтожены. В их числе знаменитый своей точностью 76-сантиметровый «большой пулковский рефрактор», то есть линзовый телескоп. Его изготовили еще в 1885 году — тогда он обошелся казне в 300 тыс. руб. После войны от него остался лишь объектив, который сейчас хранится в музее обсерватории. Место этого телескопа после войны займет другой, трофейный — о нем расскажем далее.
«Только в душе остался фундамент для всего»
Некоторые пулковские астрономы еще 2 августа 1941 года — до первой бомбардировки обсерватории — выехали в Алма-Ату наблюдать солнечное затмение. Оно ожидалось 21 сентября. Так, по счастливому случаю, эта группа ученых оказалась в эвакуации, а вместе с ними и ценное оборудование астрофизического отдела. Но семьи и коллеги этих ученых оставались в блокадном Ленинграде.
Запертые в городе астрономы перебрались на Васильевский остров — в здание Академии наук на Университетской набережной и в Академическую обсерваторию ЛГУ (дом 33 на 10 линии). Они обрабатывали результаты наблюдений, сделанных еще в обсерватории, читали лекции военным, в том числе по астрономическому ориентированию на местности.
18 ноября 1941 года астроном Виктор Берг писал своей сестре: «Недавно прочел дневник полярного путешественника, потерпевшего крушение во льдах. Вот у каких людей нужно учиться мужественно переносить временные лишения».
Но через три месяца Берг умер от голода, не дожив до эвакуации в Ташкент — туда в феврале 1942 года вместе с Александром Дейчем уехали 16 сотрудников обсерватории. Последние три пулковских астронома эвакуировались в июле в Казань.
Не пережил дорогу на юг ученый, чья жизнь была связана с Пулковской обсерваторией, — ее бывший аспирант Николай Пономарев. Это выдающийся конструктор, который спроектировал первый советский рефлектор — зеркальный телескоп — и десятки других астрономических инструментов. Например, вместе с коллегой Дмитрием Максутовым он разработал горизонтальный солнечный телескоп, который установили в Пулкове в 1940 году.
Когда началась война, Пономарев работал на Государственном оптико-механическом заводе (сегодня это АО «ЛОМО», Ленинградское оптико-механическое объединение имени В. И. Ленина). В 1942 году он отправился в эвакуацию в Казань, но умер в Коврове от истощения.
Те, кто смог добраться до Узбекистана, продолжили трудиться на базе Ташкентской астрономической обсерватории. Там ученые помогали фронту как могли: определяли точное время, обеспечивали ориентирование на местности, решали задачи мореходной и авиационной астрономии, а также обучали солдат.
Когда началась война, Пономарев работал на Государственном оптико-механическом заводе (сегодня это АО «ЛОМО», Ленинградское оптико-механическое объединение имени В. И. Ленина). В 1942 году он отправился в эвакуацию в Казань, но умер в Коврове от истощения.
Те, кто смог добраться до Узбекистана, продолжили трудиться на базе Ташкентской астрономической обсерватории. Там ученые помогали фронту как могли: определяли точное время, обеспечивали ориентирование на местности, решали задачи мореходной и авиационной астрономии, а также обучали солдат.
Н. Г. Пономарев
Стоит сказать еще об одном ученом, связанном с Пулковом, — Нине Субботиной. Она не была сотрудницей обсерватории, но дружила с ее коллективом и проводила там некоторые свои наблюдения. Личность Субботиной примечательна тем, что она, с детства глухонемая, с трудом передвигающаяся, стала первой женщиной, которая опубликовала научную монографию по астрономии и получила за нее премию Русского астрономического общества в 1913 году.
Н. М. Субботина
Находясь в эвакуации в Туркмении, в Ташаузе, Субботина писала с тоской: «Пулково для меня очень дорого: я его запомнила с первого приезда туда 30 августа 1895 года… <...> Как все было связано с Пулковым, как вытекало одно из другого… И вдруг Пулкова нет!.. Больно… Только в душе остался фундамент для всего».
Среди прочих научных работ Субботина написала в те дни статью о солнечных затмениях древности, которые она вычисляла по сохранившимся рисункам египтян и других народов. Этот труд пользуется вниманием ученых даже сегодня.
А в это время солдаты Красной армии продолжали защищать Пулковские высоты. И среди них также были сотрудники обсерватории — призванные на службу и ушедшие добровольцами.
Фронтовые «звезды» Пулкова
Имена 13 ученых, чьи жизни унесла война, выгравированы на мемориальной доске при входе в главное здание Пулковской обсерватории. Но этот список неполный — погибших астрономов, как известно сейчас, было больше.
Были и те, кто прошел всю войну и после вернулся в родную обсерваторию. Среди них Александр Дадаев. В 1940 году он проходил практику в Пулковской обсерватории, через год окончил математико-механический факультет ЛГУ — и сразу ушел добровольцем на фронт. Нередко ему приходилось выполнять задания в районе Пулковских высот: вносить изменения в устаревшие топографические карты, определять расположение противника для прицельного огня. Дадаев дошел до Рейхстага, и после войны в 1948 году его зачислили научным сотрудником Пулковской обсерватории. Он изучал в числе прочего звезды-сверхгиганты, позднее занялся историей астрономии.
А. Н. Дадаев
Другой счастливый пример — судьба Мстислава Гневышева. Он работал в обсерватории с 1936 года, а во время войны был метеорологом при полку тяжелой артиллерии на финской границе, затем начальником фронтовой гидрометеорологической службы. После Победы он вернулся в Пулково и занимал должность ученого секретаря. А в 1948 году под его руководством для наблюдений Солнца была создана Кисловодская горная астрономическая станция, которую он и возглавил. Сейчас там открыт мемориальный кабинет Гневышева.
М. Н. Гневышев
На Пулковских высотах служил механик обсерватории и коренной пулковец Василий Нуждин. Когда немцы уничтожили поселок Большое Пулково, Нуждин вместе с товарищами разобрал свою избу и другие уцелевшие строения, чтобы сделать из них укрепления на Пулковской горе. Он хорошо знал местность и водил разведчиков брать «языка». Когда война закончилась, Нуждин продолжил работать механиком в обсерватории.
В. М. Нуждин
За годы войны — на фронте, в блокадном Ленинграде, в эвакуации — погибли более 50 сотрудников Пулкова. Тем, кто выжил, предстояло восстановить обсерваторию и советскую астрономическую науку.
После Победы
Судьбу Пулковской обсерватории начали обсуждать еще в январе 1943 года в Ташкенте, а затем в сентябре на Общесоюзном астрономическом совещании в Москве. Тогда и было решено восстановить обсерваторию на прежнем месте.
В феврале 1944 года, когда блокада была снята, в Ленинград начали возвращаться сотрудники обсерватории. Если в июне 1941 года в ее штат входили 175 специалистов, то в июле 1944-го их было всего 45. Эти ученые принялись искать по ленинградским хранилищам уцелевшее имущество обсерватории, в том числе книги.
В феврале 1944 года, когда блокада была снята, в Ленинград начали возвращаться сотрудники обсерватории. Если в июне 1941 года в ее штат входили 175 специалистов, то в июле 1944-го их было всего 45. Эти ученые принялись искать по ленинградским хранилищам уцелевшее имущество обсерватории, в том числе книги.
Вскоре потери обсерватории оценила комиссия, куда входил новый директор Григорий Неуймин и академик архитектуры Алексей Щусев. Сумма ущерба была огромной — более чем 137 млн руб.
Как вспоминал геолог Георгий Бискэ, «вокруг Московского шоссе, до самой Пулковской горы и обсерватории, не оставалось даже следов деревень, сожженных во время войны». Земли обсерватории были изрыты немецкими снарядами. Единственная уцелевшая постройка — «Морская башня», самая маленькая из наблюдательных башен. В ней, а также в солдатских землянках приходилось ютиться строителям, возводившим новую обсерваторию, пока в Пулково не обустроили рабочий поселок.
Несмотря на то, что строительство шло на разминированной территории, по словам Георгия Бискэ, еще долгое время в окрестностях можно было найти россыпи орудийных гильз и прочего военного металла:
«Трое ребят из семей строителей Пулкова поступили в наш класс. Один из них был без глаза, а другой и вовсе вскоре погиб, подорвавшись на мине или ковыряя снаряд. Увы, таких случаев было много и воспринимались они скорее фаталистически, как продолжение военных потерь».
Александр Щусев предложил восстановить главное здание в прежнем виде — так, как его в XIX веке возвел первый архитектор Александр Брюллов. На восстановительные работы правительство выделило 150 млн руб., территория обсерватории была расширена в шесть раз по сравнению с довоенным периодом — почти до 150 га.
Парк на Пулковской горе, который был разбит еще в XVIII веке садовым мастером Джоном Бушем, после Великой Отечественной войны восстанавливали советские дендрологи Сергей Соколов и Александр Головач. В нем расположены два воинских некрополя, где похоронены защитники города.
Что касается утраченного «большого пулковского рефрактора», то его заменил трофейный 26-дюймовый телескоп фирмы «Карл Цейс Йена». Этот новый рефрактор изготовили по распоряжению фюрера в подарок итальянскому диктатору Муссолини, но он достался стране-победительнице. Сегодня телескоп стоит в самой большой башне обсерватории — с его помощью исследуют двойные звезды.
Работы на Пулковской горе шли восемь лет, и к маю 1954 года наконец закончились. На московской астрономической конференции в честь этого события Отто Струве, президент Международного астрономического союза и потомок Василия Струве — основателя Пулковской обсерватории — произнес торжественную речь. Это было символическое благословение возрожденной обсерватории, которая продолжает работать и в наши дни.
За помощь в подготовке материала благодарим научного сотрудника и экскурсовода Елену Геннадьевну Куприянову.