Андрей Аствацатуров как-то рассказывал во время очередной своей публичной лекции, что когда он пришел к научному руководителю однажды и сказал, что хотел бы заниматься Сэлинджером, тот усмехнулся и ответил что-то в духе: "А что ты будешь изучать? Ничего нет". Творчество писателей изучают обычно по дневникам, письмам, интертекстуальным связям, репликам, случайно оброненным в душном ресторане какому-нибудь Тютчеву между делом, в крайнем случае – по воспоминаниям современников. У Сэлинджера нет ничего. Есть крайне сомнительные с точки зрения этики воспоминания его дочери об отце-тиране, не покупавшем мороженое, но кроме того – блистательно чистый вакуум без возможности что-либо там обнаружить.
Молчание писателя – оксюморон, "абсурд, вранье", противоестественное явление. Молчание – путь аскетов или святых, философия бытия – про разговор, про слова. Молчание в этом случае – кризис.
В 2013 году в сети появилось три ранее неопубликованных рассказа Сэлинджера. Их происхождение до сих пор неизвестно. Первый ("Океан, полный шаров для боулинга") хранился в библиотеке Принстонского университета, куда был передан автором с условием публикации только в 2020 году. В библиотеке любое копирование было запрещено, а допуск к рассказу получали только избранные посетители, но и их сопровождал охранник. Два вторых ("Пола" и "Именинник") находились на хранении в Центре гуманитарных наук Гарри Рэнсома при Университете Техаса. Последние два рассказа – прекрасный пример того, что ещё могло бы войти в "Девять рассказов", увеличь автор цифру в названии. "Океан, полный шаров для боулинга" – история семьи Холдена Колфилда, брат которого, как выясняется в рассказе, умер в детстве от сердечного приступа. Судя по коротким описаниям, он был гением – таким же, как все дети в другой семье, у Глассов, старший из которых, Сеймур, совершил самоубийство в первом по-настоящему популярном рассказе Сэлинджера "Хорошо ловится рыбка-бананка". Казалось бы, ничего нового – те же Глассы, те же Колфилды. Между тем, идея безысходности, нерешаемости мира у Сеймура Гласса, выстрелившего себе в висок во время отдыха с женой, того самого Сеймура, который читал Френни сказки и рассказывал ей, что "каждый человек – сам Христос, дружок", жизнеописанию которого Бадди Гласс посвятил всю жизнь, эта идея меняется на другую – ребенок умирает ещё в детстве. Он не видит войны и бомбардировок Дрездена, не высаживается в Нормандии и не освобождает Дахау. Он не влюбляется в женщину, которая будет смешной, а потом бросит его. Девочка, вместо того, чтобы взглянуть на него в самолете, не поворачивает голову своей кукле. Кеннет Колфилд рождается, ест морепродукты в кафе, купается в море и уговаривает своего брата, что у мира есть надежда, что он не полон шаров для боулинга. Кеннет умирает, и его брат, которому предстоит вырасти в "Д.Б." (что, к слову, сложение двух имен – Джером, сам Сэлинджер, и Бадди, тот самый литературный двойник, брат Сеймура Гласса) больше не может верить в мир. Это страшный выбор – в отличие от Сеймура, Кеннет не успевает пожить. В новом рассказе Сэлинджера его ключевой герой – святой, гений, пророк, как и Сеймур – не выбирает молчание, но оно выбирает его. Не метафора ли это личного выбора Сэлинджера? Страшного, рокового, ненавидящего мир выбора, ведь и Сэлинджер предпочел не жить.