Всеединство

Если считать всех людей на планете потомками одних и тех же первожителей, то всё человечество - одна большая семья. Но сменилось столько поколений, появились расы, нации и так далее - родство забыто, потеряно, ослабели и связи между людьми. Дружба в таком случае - восстановление утраченного родства, космическая сила потенциального всеединства людей.

На вопрос Ифигении при виде связанных Ореста и Пилада: «Вы братья? Мать одна носила вас?» - Орест гордо отвечает: «Да, братья мы - сердцами, но не кровью» (Ифигения в Тавриде, 497-498). «Иной друг более привязан, чем брат» (Притчи 18:24). В "Песни о Роланде" встречаем рыцарское понимание дружбы:

Ты был мне братом много лет и зим.
Друг другу не чинили мы обид.
Коль дух ты испустил - и мне не жить.

"Священный закон дружбы", по Джованни Боккаччо: "узы дружбы гораздо сильнее связи кровной или родственной, ибо друзьями мы имеем таких, каких выбрали сами, а родственников, каких дает судьба" (Декамерон).

"Бывает друг, сказал Соломон, Который больше, чем брат. Но прежде, чем встретится в жизни он, Ты ошибёшься стократ", – предостерегал Киплинг.

Отчего такая надоба в друге? Увидеть, выговориться, обнять? Это порыв Души. Еще Аристотель писал, что у друзей одна душа, живущая в двух телах. Брак есть «два в плоть едину», дружба же — два в душу едину. Брак есть едино-плотие, όμοσαρκία, а дружба — едино-душие, ομοψυχία.

Интересно об этом размышлял Августин: "Я чувствовал, что моя душа и его душа были одной душой в двух телах, и жизнь внушала мне ужас: не хотел я ведь жить половинной жизнью. Потому, может быть, и боялся умереть, чтобы совсем не умер тот, которого я так любил".

Неслучайно и Пушкин сравнивает прекрасный дружеский союз с душой: "он, как душа, неразделим и вечен!". «Прежде, — говорит один из героев Шекспира, — прежде, я любил тебя, как брата, но теперь уважаю тебя как душу свою». Прежде отношение было поверхностное, внешнее; теперь — перешло почти к мистическим корням дружбы.

Тут не полное слияние, не эгоизм вдвоем, не подавление, совсем не то... Тут преодоление индивидуальности за счет укрепления духовных связей и превращения в абсолютную божественную личность (когда видишь лик и помогаешь другу довоплотиться, значит, ты его со-Творец, значит, вы едины). Это когда ваша междунамия включает вас настолько полно, насколько это возможно. Когда сокровенное (то есть интимное, глубоко личное), становится со-кров-енным: общим кровом, общей кровью, общей ценностью. В таком случае ты не жертвуешь своей уникальностью, ты отказываешься только от чисто эгоистических, неестественных интенций. В таком случае хотя ты не рассказываешь другу абсолютно все переживания, всё же не считаешь его публикой, то есть чем-то внешним: рассказать ему - не значит сделать личное публичным. Так Всеединство начинается с Двоицы, с двух друзей. Основа для него - одни и те же проблемы у всех людей: в быте и бытии, единство всех в смерти.

Так умел дружить Пушкин: не ограничиваясь одним, дарил себя многим. Отсюда у него такая гармония в стихах. Приближаясь к всеединству, он стал Всечеловеком.

Вот Пушкин пишет Чаадаеву: "На сих развалинах свершилось Святое дружбы торжество, И душ великих божество Своим созданьем возгордилось", "Ни музы, ни труды, ни радости досуга – Ничто не заменит единственного друга. Ты был целителем моих душевных сил...". «А я ужель забыт тобою, Мой брат по музе, мой Орест?», – спрашивает Дельвиг Пушкина. А вот Баратынский пишет Дельвигу: "Ты помнишь ли, с какой судьбой суровой Боролся я, почти лишенный сил? Я погибал: ты дух мой оживил Надеждою возвышенной и новой…".

Полное всеединство - недостижимый идеал. Бог, по Достоевскому, тоже идеал, живущий в нашей душе и нигде более, отсюда и тоска по идеалу. Но уже дружбой двоих с настоящей самоотдачей ты можешь сделать мир лучше, гармоничнее. Через дружбу с одним - дружба со всем миром, ощущение полноты, космоса, в тебе будто все стихии сливаются: поток, полет, внутреннее горение и земная твердь, буйное плодородие.

Вот что характеризует дружеское общение, согласно "Исповеди" Блаженного Августина: «общая беседа и веселье, взаимная благожелательная услужливость; совместное чтение сладкоречивых книг, совместные забавы и взаимное уважение; порою дружеские размолвки, какие бывают у человека с самим собой, — самая редкость разногласий как бы приправляет согласие длительное, — взаимное обучение, когда один учит другого и в свою очередь у него учится; тоскливое ожидание отсутствующих; радостная встреча прибывших». Пушкин выразил это так: "Поспорим, перечтем, посудим, побраним, Вольнолюбивые надежды оживим, И счастлив буду я..."

Но есть еще огонь, вода и медные трубы, которые нужно пройти друзьям вместе. По Флоренскому, цемент дружбы — слезы, «но не всякие, а те, которые струятся от не могущей выразить себя любви и от огорчений, причиненных другом. И, чем больше дружба,— тем больше слез, а чем больше слез, — тем больше дружбы. Слезы в дружбе — это то же, что вода при пожаре спиртового завода: больше льют воды — больше вздымается и пламя». Слезы здесь можно заменить на прожитые вместе трудности, беды, невзгоды. В них дружба проверяется, в них же закаляется.

Исток философии и счастья

Эпикур считал, что "благородный человек всего более занят мудростью и дружбой: одна из них есть благо смертное, другая - бессмертное". Именно концепт «друга», по мнению французских философов Бланшо, Фуко, Делеза и Гваттари, стал важным фактором, позволившим грекам перейти от сакральной мудрости к собственно философскому дискурсу. В философии под "другом" понимается уже не внешний персонаж, но нечто внутренне присутствующее в мысли, живая категория, элемент трансцендентального опыта. Благодаря философии греки кардинально изменили положение друга, соотнесли его уже не с иным человеком, а с неким Существом, Объектностью, Целостностью. Неслучайно, у Сократа – диалог. В процессе взаимодействия двоих и рождалась истина.

Дружба представляется мне шире, чем просто союзом двух людей – некой космической силой, отчасти как у Эмпедокла, наряду с Враждой. Неслучайно Бердяев считал, что «дружба возможна с природой, с океаном, с горой, с лесом, с полем, с рекой» («с Есениным обнять деревья»). Так было у Святого Франциска (он учил, что благодать божья живет во всякой земной твари, разлита во всем существующем - в звездах, растениях, животных, которых он называл братьями человека. Св. Франциск Ассизский понимал язык птиц, а взглядом был способен укротить волка. В росписях ассизской церкви кисти Джотто есть сцена: св. Франциск проповедует птицам).

Согласно суфийской философии, одним из непременных условий счастья является возможность сидеть рядом с друзьями или людьми, которых ты любишь. Нужно просто сидеть и ничего не делать, ничего не говорить. Смотреть друг на друга или даже не смотреть. Восторг приходит от того, что ты окружен людьми, с которыми тебе хорошо. Больше не нужно чем-то занимать себя, наполнять пространство звуками. Достаточно молча чувствовать присутствие друзей. Сколько раз ночью, уже утром, в рассвет просто сидели рядом, слушали музыку, говорили почти шёпотом и молчали… «Дружба — это умение молчать вдвоем» (В. Аксёнов).

Бездарность или гениальность?

Мой друг - человек мыслящий. Однажды задался вопросом: "дружба - удел бездарных людей?". Позднее он объяснил это так: "Дружба здесь — безобидное, безбедное, бездумное параллельное существование. Здесь нет воли, которая заставляет сойти с рельсов собственной жизни, чтобы пересечься с линией Другого. Нет пересечения — нет конфликта в претензии на душу. Дар Дружбы — тяжелый крест. Бездарность дружбы — это как длящаяся ночь без обязательств".

Эрих Фромм писал: "Первая потребность человека, будь то прокажённый или каторжник, отверженный или недужный, — обрести товарища по судьбе. Жаждая утолить это чувство, человек расточает все свои силы, всё своё могущество, весь пыл души". Интересно с ним пересекаются мысли удивительного Флоренского: «Идеал дружбы — не врожден человеку, а априорен: для него: это — конститутивный элемент его естества».

Философ Сергей Булгаков считал так: «В друге не зрится ли то, что желанно и любимо выше и лучше своего я, и не есть ли это - "созерцание себя через Друга в Боге"? Но не означает ли это, вместе с тем, обретения и своей собственной гениальности, ибо гениальна ведь всякая индивидуальность, постигаемая в божественной первосущности своей? Поэтому дружба есть гениальность жизни, и способность к дружбе есть талант этой гениальности».

Мой вывод - как ни назови внутреннюю потребность сердца - бездарностью или талантом - она не исчезнет. Поскольку вечная: была у греков, у шумеров, в Библии и в суфизме, у рыцарей, у романтиков и реалистов, у умного и глупого, у гения и бездарности... будет всегда!

Закон не рынка, но космоса

По словам Сократа, "без дружбы никакое общение между людьми не имеет ценности" (Пир, VIII, 13). На античных идеалах построены и современные Олимпийские ценности: Дружба, Совершенство, Уважение.

Современность всё чаще подменяет ценность ценой. В древнем скандинавском эпосе синкретично не разделялись душевная и материальная сторона дружбы: "Если дружбу ведешь и в друге уверен, и добра ждешь от друга, - открывай ему душу, дары приноси, навещай его часто". Сегодня это тоже важно. И всё же: обмен не вещами – ЭНЕРГИЯМИ – Закон не рынка, но КОСМОСА. Дружба – не подарок, а ДАР.

Одни из самых глубоких прозрений о дружбе сделаны религиозными философами. По Августину, истинная дружба возникает только в том случае, если ты скрепляешь ее между людьми, привязавшимися друг к другу «любовью, излившейся в сердца наши Духом Святым, Который дан нам». Флоренский пишет, что дружба — не только психологична и этична, но прежде всего онтологична и мистична: «Что же есть дружба? — Созерцание Себя через Друга в Боге».

Далее у него встречаем: «Тот или другой акт героизма может совершить всякий; интересным может быть всякий; но так улыбнуться, так сказать, так утешить, как делает это друг мой, может лишь он один, и никто более. Да, никто и ничто в мире не возместит мне потери его. Тут, в дружбе, начинается выявление личности, и потому тут начинается и настоящий, глубинный грех и настоящая, глубинная святость».

У Сергея Булгакова читаем: «Что же есть дружба, не в психологии ее, но в онтологии? Не есть ли она выход из себя в другого (друга) и обретение себя в нем, некоторая актуализация двуипостасности и, следовательно, преодоление ограниченности самоотречением?»

По Флоренскому, человеческая дружба есть как бы естественная икона, образ единой, божественной Дружбы.

Бог восхотел иметь в творении, в человеке, друга, вочеловечение Бога до конца осуществляет возможность этой дружбы. "Вы друзья Мои, если исполните то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его, но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего" (Ио. 15, 14-15).

Будда так наставлял ученика: «духовная дружба – это вся духовная жизнь». В буддизме 5 основных обязанностей друга: 1) быть щедрыми, разделить с друзьями все, что у нас есть (деньги, ресурсы, интересы, энергия, – все); 2) никогда не говорить грубо, резко или насмешливо со своими друзьями, а говорить с добротой и состраданием; 3) следить за их благополучием, особенно за духовным; 4) относиться к своим друзьям так же, как и к самому себе; 5) держать обещания, данные друзьям.

Почему ссорятся друзья?

В чем же причина разногласий, непонимания, словесных и душевных перестрелок? Механизмы замещения, когда мы проецируем свои плохие мысли на других людей, не сознавая, что они чувствуют иначе? Или тот каприз, без которого не может жить человек, как считал Парадоксалист Достоевского? Нежелание создать раз и навсегда законченное здание дружбы? Танатос - внутренний инстинкт к разрушению? Архетип Тени? Отсутствие ценности? Или в дружбе, как считал Печорин, один всегда подчиняет другого (в противовес Пифагору, уверенному, что «Дружба – Равенство»)? Романтическое восприятие и несоответствие реальности идеалу? Принципиальное априорное метафизическое одиночество человека, связанное с его заброшенностью? Неспособность осознать, что все мы умрем? («О, любите меня, полюбите — Я, быть может, не умер, быть может, проснусь – Вернусь!»). Возможно, дружба - лишь декорация для враждебности, зависти, ненависти? Тотальный эгоцентризм, когда оценка мира находится в плену нашего "Я"?

«Дружба может естественно вырождаться в ненависть или вражду, - отрицательную исключительность, огонь без света; но и при этом сохраняется Wahlverwandtschaft (Избирательное сродство - примечание А.К.), исключающая равнодушие и безразличие», - писал философ Сергей Булгаков.

По мнению Флоренского, дружба ничем не может быть разрушена, кроме как тем, что направлено против самого единства друзей, что ударяет в сердце Друга, как Друга, — вероломством, издевательством над самою дружбою, над святынею ее: «Если ты на друга извлек меч, не отчаивайся: ибо возможно возвращение дружбы. Если ты открыл уста против друга, не бойся: ибо возможно примирение. Только поношение, гордость, обнаружение тайны и коварное злодейство могут отогнать всякого друга» (Сир 22:21-25).

Впрочем, как гласит русская пословица не та дружья рука, что только гладит, а и та, что за вихор таскает.

Люди добрые и любимые, Все преграды меж нами мнимые!

В истории много примеров дружбы. При этом часто идеология разделяла близких людей, даже приводила к вражде: Фрейд и Юнг, Ницше и Вагнер, Белый и Блок. Энантиодромия - превращение в свою противоположность! Разрыв был для них болезненным, раны так и не заросли. Вот как Белый писал Блоку, в реальности разрываясь от амбивалентных чувств: «Но в пытках, но в ужасах тайных Ты брата забудешь: — ужель? Тебе ль ничего я не значу? И мне ль ты противник и враг? Ты видишь — зову я и плачу, Ты видишь — я беден и наг!».

Жаль, когда сильная привязанность разрушается из-за идей. Идеи освещают жизнь на миг, а чувства – на века. Такова вечная дружба Энгельса и Маркса, Пушкина и Дельвига, Герцена и Огарева. Она продолжалась и после смерти одного из них. И сегодня она вдохновенный пример по-настоящему духовного братского союза, возможного не только в мифе и сказке, но и в жизни.

Платон мне друг, но истина дороже. Глупец! Ваша дружба и есть Истина! Едва ли можно доказать бытие или небытие Бога, но поддерживать друга, чувствовать, что всегда можно обратиться к нему, что он всегда поймёт, радоваться ему – вот реальность, которая существует, которая наполняет жизнь смыслом. Умозрительные категории вряд ли заменят дружеское объятие.

"О мужчины, ваша бедность и ваша скупость души! Сколько даете вы другу, столько даю я даже своему врагу и не становлюсь от того беднее. Существует товарищество; пусть будет и дружба!", мудро посмеивался Ницше. Он же вопрошал: "Являешься ли ты чистым воздухом, и одиночеством, и хлебом, и лекарством для своего друга?".

Мать или дочь любви?

Как писал Флоренский, «нельзя обмануть повседневною жизнью, и истая проба подлинности души — чрез жизнь вместе, в дружеской любви». «Дружеская любовь относится не к отдельным точкам духовного оживления, не к встречам, впечатлениям и праздникам жизни, а ко всей жизненной, даже житейской, даже будничной действительности, — требует «внимайте себе» именно там, где «герой» совсем распускает себя… Всякое внешнее действие одного кажется другому недостаточным, потому что, зная душу друга, он видит несоответственность какого угодно действия внутреннему величию души… Друг же никогда не удивляется своему другу и не пренебрегает им; не увлекается им и не ненавидит его. Он — любит; а для любви бесконечно-милою, бесценною и весь мир со всеми соблазнами его перевешивающею бывает именно эта, единственно эта любимая душа. Ведь φιλία знает друга не по внешней обрисовке, не по платью героизма, а по его улыбке, по его тихим речам, по его слабостям, по тому как он обращается с людьми в простой, человеческой жизни,— по тому как он ест и спит». (Тут вспоминается: «Что можешь знать ты обо мне, Раз ты со мной не спал и не пил?» (Цветаева) и вопрос Ницше: «Видел ли ты своего друга спящим?»).

В любви мужчины и женщины дружба дополняется половым напряжением в разных его проявлениях от невесомой нежности до пылкой страсти (для чего нужно еще большее доверие), а также выбором друг друга как спутников жизни и ответственностью за него. Эрос сакрален, это метафизика пола ("со-причастны бесконечности ангел страсти, демон нежности"), если душа просветляет и возвышает тело.

Таким образом, дружба - фундамент любви, а эрос - её надстройка. Важны оба элемента. Но если исчезает или ослабляется эрос (по причине болезни, старости или любой другой), то отношения могут продолжаться на высоком уровне, если же исчезает из отношений дружба, то они довольно быстро рушатся. Крепка та любовь, в которой эти части сбалансированы, находятся в органичном сочетании.

Почему так много союзов в мире разрушается? Во-первых, от неумения дружить, во-вторых, от непонимания, что эрос - сфера смыслов, то есть не ограничивается механическим сексом. Поэтому, чтобы научиться искусству любить, нужно научиться искусству дружить! Любовь сложнее дружбы, но, на мой взгляд, немыслима без нее. Таким образом, дружба - основа как для любви между мужчиной и женщиной, так и для гармоничных взаимоотношений со всеми людьми в целом.

Дружба на время — рабство навечно (шумерская пословица)

Мудрец Экзюпери писал: "Это очень печально — когда забывают друзей. Не у всякого был друг". Печально, когда близких друзей теряют. Вспоминается Высоцкий: «"Друг! Оставь покурить!" - А в ответ - тишина... Он вчера не вернулся из боя...».

И снова Экзюпери: «Мы дышим полной грудью лишь тогда, когда связаны с нашими братьями и есть у нас общая цель; и мы знаем по опыту: любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении. Товарищи лишь те, кто единой связкой, как альпинисты, совершают восхождение на одну и ту же вершину, — так они и обретают друг друга». Об этом же и песня Высоцкого: "Парня в горы тяни, рискни…".

Спрошенный о том, что такое друг, Зенон ответил: другой Я. "Что такое лицо твоего друга? Оно - твоё собственное лицо на грубом, несовершенном зеркале", писал Ницше. «Настоящий друг — это тот, кому я поверил бы во всем, касающемся меня, больше, чем самому себе» М. Монтень.

Как сходится с ним Высоцкий: "Если ж он не скулил, не ныл, Пусть он хмур был и зол, но - шел, А когда ты упал со скал, Он стонал, но - держал, Если шел он с тобой, как в бой, На вершине стоял хмельной, - Значит, как на себя самого, Положись на него".

"У меня есть друг, я люблю, значит, я существую", писал Михаил Пришвин. Вслед за ним я пою: «Дружба - terra incognita И никем ведь не понята, Но твержу и в душе ликую: "я дружу, значит, существую"» .

Дружить – Философия.
Дружить – Искусство.
Дружить – Душа.
Дружить – Бог.

И как поется в другой моей песне, дописанной вместе с другом: "Это найти минутку, это найти секунду, это найти всю жизнь…".