Может ли бюрократ быть просвещённым?

Когда я был студентом исторического факультета в МГУ, мы с товарищами задумали создать молодёжную газету. Главной загвоздкой стала бюрократическая формальность: как убедить деканат, что наш коллектив энтузиастов может издавать подобную газету от лица всех студентов факультета? Мы написали соответствующую просьбу на имя декана и пошли собирать подписи кураторов курсов. Четверо преподавателей-кураторов заполнили своими «одобряю» всю пустоту в нижней части нашего листика. Когда я робко протянул его заместителю декана, тот удивлённо воскликнул: «Да вы прирождённый бюрократ!»

Прошло много лет, и автору строк пришлось стать настоящим бюрократом – выполнять рутинную бумажную работу в приёмной комиссии факультета. И однажды при напоминании давней фразы замдекана от меня донёсся ответ, что я не хотел бы быть прирождённым бюрократом – мне хотелось бы стать просвещённым бюрократом!

Сколько смысла было сокрыто в этой простой фразе – «просвещённый бюрократ»... Историческая подкованность немедленно вызвала ассоциации с любимым девятнадцатым веком, где кроме битв самодержавия с передовой революционной интеллигенцией существовала и другая общественная сила. К кому, например, отнести Сперанского, который – пусть и по заказу самодержавия – пытался ограничить единоличную власть монарха введением представительных органов власти? А министров Николая I – Канкрина с его передовой финансовой реформой или Киселёва, чьи преобразования для государственных крестьян стали генеральной репетицией великого освобождения 1861 года?

При Александре II высшая бюрократия и вовсе перестала ассоциироваться с непременным образом закостенелого чиновника-ретрограда. Что уж там сферы крестьян, просвещения или судов – даже военный министр Дмитрий Милютин был передовым реформатором! Подобный диссонанс, не вписывающийся в представление о «загнивающем самодержавии», требовал у советских историков объяснения. Так появилось понятие «либеральные бюрократы», или же «просвещённые бюрократы».

Просвещение в данных рассуждениях – это не образованность и начитанность. Консерваторы тоже были весьма образованны и в этом смысле просвещены. Просвещение – это веяние эпохи Просвещения, служение прогрессу, вера в демократические идеалы, в возможности преобразования человека и общества путём внутренней работы над собой. Это перекликалось с доминирующей на Западе тенденцией либерализма, и отсюда совпадение понятий «просвещённый» и «либеральный». Можно ещё сказать – «свободомыслящий». Свободомыслящая бюрократия – как вам такое?..

Все эти сочетания намекают нам, что бюрократы-реформаторы исходили в большей степени из собственных взглядов на мир и собственных ценностей – нежели исполняли чей-то заказ. Они не были выразителями интересов «правящего класса»: дворянство заставило Александра I выслать Сперанского в Сибирь, а проекты крестьянской реформы обсуждались в бюрократической среде десятилетиями, пока не воплотились чуть ли не насильственно при Александре II. Они не были и покорными исполнителями воли самодержца: при смене курса следующим императором, Александром III, тот же Милютин, как и другие министры-реформаторы, подал в отставку.

Когда автору этих строк пришлось стать бюрократом, он наблюдал, как ведёт себя университетская бюрократия. Казалось бы, в Московском университете в ней должна была остаться хоть толика просвещённости... Но нет. Быть может, именно поэтому ответ о желании стать просвещённым бюрократом прозвучал как неудачная и не очень понятная шутка.