В России наука всегда была под патронажем государства, хотела она того или нет. Первым опытом негосударственного научного учреждения стала Московская практическая академия коммерческих наук, открытая в 1810 году, но вскоре перешедшая в государственную собственность.

Затем в начале ХХ века, в связи с послаблениями от самодержавия, в Санкт-Петербурге и Москве появляются различные коммерческие научные организации, но без государственной поддержки они быстро прекращали свое существование. В Советском Союзе о создании негосударственного вуза или научного центра нельзя было и помыслить. Поэтому неудивительно, что первые по-настоящему независимые университеты начали появляться только в 1990-х годах.

Собчак во многом оставался демократом на словах. Ему нравилось выступать с зажигательными речами о демократических ценностях, но как только дело доходило до реального управления, Собчак прибегал к тем же административно-командным методам. Условно говоря, если бы Собчак смог стать основателем Европейского университета, то он превратился бы в олигарха от науки, используя университет для продолжения своей политики, но другими методами.

Фирсов был демократом по убеждению, уверенным, что «государство для человека, а не человек для государства». Он не боялся сказать мэру, что тот должен поддерживать университет, но не влиять на него, а благодаря своим знаниям того, как работает государственная машина, он добивался выделения бюджетных средств на поддержание университета. Фирсов был убежден, что наука должна развиваться автономно и это убеждение, в конечном счете, легло в основание Европейского университета.

Вопрос финансирования для Европейского университета всегда стоял особенно остро. Уже в первых протоколах заседаний организационного комитета можно прочитать сетования о том, что «мы вынуждены стоять с протянутой рукой». Полное безденежье при этом сочеталось с неуемными амбициями: «Сюда же: не надо говорить о возрождении культуры. Речь, говоря прямее, идет об элите. <…> Пафос в одном: скорее повернуть Россию к Европе к наследию Европы».

Тогда же проявилось и особое отношение к государству как обязанному поддерживать независимый университет: «Следует озадачить и мэрию. Ее вклад не сводится к выделению земли и зданий. Поддержание зданий, их ремонт, эксплуатация, словом, все подобного рода расходы должны лечь на ее счет». Помимо мэрии с новоиспеченным университетом должны были поделиться своими бюджетами и научными ресурсами Академия наук и Санкт-Петербургский университет.

И при всем при этом университет должен был быть абсолютно независимым от государства, самостоятельно распоряжаться выделенными денежными средствами, не давая отчет государству. Также предполагалось получать деньги из-за границы, о чем активно шли переговоры.

Эта история многому научила дальнейшее руководство Европейского университета. Они вынесли урок, что нельзя на деньги государства построить свою независимость от государства. Долгое время большие надежды были на помощь из-за границы, но в этом плане примечателен ответ генерального консула Финляндии Маркуса Люра:

И все же, первоначальная финансовая помощь пришла с Запада, а конкретно от фондов Сороса, Форда и МакАртуров. В 1995 году каждый фонд выделил по 250 тысяч долларов, что позволило Европейскому университету функционировать так, как предполагали его создатели. Но они всегда помнили о том, что западная помощь может в любой момент прекратиться, что и произошло в начале 2000-х годов.

Возникает идея третьего источника финансирования – частное спонсорство. Стали искать «русских Соросов», завлекать их возможностью увековечивания имен в названиях кафедр, школ, колледжей, однако в долгосрочной перспективе это не могло обеспечить университет. В 2007 году Европейский университет зарегистрировал свой фонд целевого капитала (эндаумент). Вот как описывает сегодняшние принципы финансирования университета Н.Б. Вахтин, второй ректор ЕУСПб:

Очень долго в проектах об учреждении университета его предположительным названием было «Европейский Гуманитарный университет». Впоследствии, от слова «гуманитарный» избавились, поскольку в учебных программах предполагались не только гуманитарные дисциплины, но сама суть осталась прежняя, гуманитарная. Проблема всех гуманитариев в том, что в отличие от точных наук, они не могут быть объективными и беспристрастными.

Это закон притяжения действует везде одинаково, а закон о частной собственности в любой стране свой. И попробуй рассуждать о политологических и социологических проблемах без привязки к актуальной современности, все равно не получится. Именно это и стало камнем преткновения между университетом и государством в 2008 и 2016-2017 гг.

В конце 2007 года ЕУСПб получил грант от Европейской комиссии в 673 тысячи евро на проект «Межрегиональная электоральная сеть поддержки». Целью проекта было наблюдение за честностью выборов. Реакция федеральных властей была особенно острой, поскольку 2008 год был временем транзита власти, и он должен был пройти максимально безболезненно.

Получение денег от Европейской комиссии было расценено как «попытка вмешательства в избирательный процесс». И хотя руководство Европейского университета практически сразу отказалось от гранта и вернуло деньги, федеральные власти взяли университет на карандаш.

Однако руководство Европейского университета решило не «раскачивать лодку», а обратиться напрямую к государственным властям. Тогдашний ректор ЕУСПб Н.Б. Вахтин во всех интервью подчеркивал, что «здесь нет политической подоплеки». Выражение лояльности как публично, так и в личных обращениях к власть предержащим, обеспечило возвращение университету лицензии.

Из «пожарного» кризиса был извлечен важный урок: с начальством надо дружить. Времена фронды прошли, нужно налаживать связи. В университет приглашались представители федеральных и городских властей: 4 июня 2009 года была проведена встреча преподавателей и студентов с министром образования и науки РФ А.А. Фурсенко, в этом же году на торжественной церемонии начала учебного года выступал заместитель губернатора Санкт-Петербурга М.Э. Осеевский. В 2012 году О.В. Хархордин, третий ректор ЕУСПБ, вошел в состав Совета по науке и образованию при Президенте РФ.

Своеобразной проверкой того, насколько Европейский университет сумел встроиться в государственную систему, стало повторное лишение лицензии в 2017 году. И руководство ЕУСПб показало, что оно понимает правила игры. Трижды были направлены личные письма на имя Президента РФ В.В. Путина, и трижды была получена резолюция «поддержите».

10 августа 2018 года Рособрнадзор издал приказ о предоставлении Европейскому университету в Санкт-Петербурге лицензии на осуществление образовательной деятельности. Спустя два года Европейскому университету было позволено приобрести новое здание в историческом центре Санкт-Петербурга. Сегодня университет продолжает свою научную и образовательную деятельность.

Европейский университет в Санкт-Петербурге расположен в красивом особняке первой половины XIX века на Гагаринской улице дом 3А. И буквально через пару улиц от него расположен печально известный Большой дом – здание управления НКВД и символ сталинских репрессий (сейчас там находится управление ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области). Такое соседство очень символично, государство буквально дышит в спину Европейскому университету. И, тем не менее, он здесь, с нами, живет и функционирует. Как ему это удалось?

На мой взгляд, этому способствовало два фактора: оптимальная финансовая стратегия и четкое понимание политической ситуации в стране. Изначальный романтизм сменился расчетливым прагматизмом, а стремление все абсолютизировать к умению находить компромиссы. Свобода научных исследований обеспечивается независимым финансированием, а сам факт существования возможен благодаря политической лояльности. И при этом, Европейский университет в Санкт-Петербурге это один из самых лучших вузов страны, что доказывает работоспособность подобной схемы.