Яна Титоренко

Декаданс – кончик языка делает три шажка вниз по нёбу, чтобы потом толкнуться о мундштук сигареты. Де-ка-данс. Dance, dance, танцуй, крась губы гуталином, веки – сурьмой, поэзию – смертью.

Официально он зародился в Римской империи эпохи заката, но, подозреваю, что на свет появился раньше – когда Адама и Еву изгнали из Рая или когда первый бой на Земле завершился поражением. Крах, кризис, упадок, застой. Декаданс – Ватерлоо великого полководца, слава, закончившаяся забвением, обломки Озимандии в пустыни.

В своем самом известном воплощении он родился в Шарлевиле на северо-востоке Франции, чтобы уже в 17 лет переехать в Париж и навязать старым французским поэтам свои правила игры. Восстание Парижской коммуны, путешествие по Европе… в 1872 году Верлен прострелит ему запястье во время ссоры. Через два года, в свои девятнадцать, Рембо совершенно перестанет писать. Великих молчаний случалось в литературе не так много, и в каждом из них – строгий взгляд декаданса со страниц опубликованных книг, разочарование. Рембо словно бы в одно мгновение перестал быть поэтом. Небесную лампочку выключили. Экран божественного кинотеатра погас. Он своим примером в одиночку разрушает всю концепцию гениальности, согласно которой поэт от дара отказаться не может. "Возьмите его обратно", – насмешливо заявляет Рембо и кладет руки в карманы, – "Я не Бога не принимаю, я только билет ему покорнейше…". Нет, это другой персонаж.

В Россию он пришел легкой поступью грядущей революции и быстро стал любимцем аристокартической публики. Поэты, музыканты, художники и мыслители всех мастей упивались собственной низостью и греховностью, чтобы из грязи потом – потому что так работает искусство – рождалась красота.

Декаданс выбрал не человека, мелодию. Она пришла во сне к одному русскому композитору, который потом пересказал сон другу, поэту и мистику, и балетмейстер с тяжелым психическим расстройством поставил балет. Ни одна постановка ни до, ни после этой не вызывала такого резонанса, такой возмутительной, почти животной реакции. Просвещенная французская публика освистывала балет, сыпала проклятиями, кидала на сцену вещи. Чтобы угомонить толпу, импресарио приказал включать и выключать в зале свет. Через много лет, когда просторы нашего воображения расширятся космическими одиссеями и внеземными цивилизациями, "Весна священная" Игоря Стравинского будет записана на золотую пластину Вояджера. "Вот она, наша музыка, наша мораль, манифест нашей свободы, нашего язычества, нашего неприятия старого мира".

Томный взгляд и томик Верлена под мышкой – мишура, фантик от пустой конфеты. Декаданс – это когда ты смотришь на мир сквозь темные очки и не ждешь сладкой начинки от горького шоколада. У мира бывают времена, когда он полон надежды, но свет не существует без тени. Чтобы мы когда-нибудь снова научились верить, должно существовать и неверие. Во всем. Давайте подвинем стрелки чертовых часов, сбросим всё до основания, обнулим отсчет. Декаданс прогрессирует, развивается, ядовитыми спорами отравляет светлую красоту литературы и музыки. Он давно уже перестал иметь отличительные признаки, теперь это просто – кризис, кризис, кризис, повторенная по сто раз на дню пропагада противостояния, вечная нехватка финансирования, социальная, политическая, культурная, экономическая безысходность. Тупик мира, закат мира. Декаданс – когда у нас нет больше шансов. Понтий Пилат не вспомнил Христа. Иван Карамазов не пришел в суд к брату, а Великий Инквизитор пришел – на другой суд.

Декаданс влюблен в мир – мучительно, стыдливо, болезненно. Луна в ночном небе – декаданс, серебряная подзорная труба незнамо кого, безжизненный шар, который не может оторваться от живой и веселой Земли. У декаденства есть теперь изгойское право говорить человечеству в лицо всё, как есть – преимущество, которое жаль покупать кризисом и угрозой ядерной зимы, но другой цены не предложили.

Декаданс – это грусть, которую масштабировали до размеров общества, болезнь умирающего мира, спокойная и равнодушная агония.

И снова восходит солнце, и наступает новый день, и вся печаль мира не в силах ничего изменить.