«Главная героиня «Бабилея» Кате­рина наконец-то вышла на пенсию и собирает друзей на свой юби­лей, который она по-деревенски называет «бабилеем». Катери­на нарядилась, глаза засияли - и сразу преобразилась, стала вы­глядеть намного моложе. Она рассказывает го­стям свою жизнь, лихо отплясывает под игру деревенского гармо­ниста и радуется, что муж в отключке и не испортит празд­ник своим ворчанием» (http://www.mdt-dodin.ru/articles/228.html), - так кратко можно изложить сюжет спектакля (сценарий, кстати, переработан режиссером Натальей Колотовой). Выдающаяся актриса Вера Быкова (лауреат Государственной премии СССР за роль Евдокии — Великомученицы в спектакле «Дом», продолжении «Братьев и сестер») на сцене одна, но заполняет собой все пространство.

Такое чувство, что с каждым зрителем Катерина устанавливает невидимую связь, протягивает нить, которой душа каждого связывается с ней (тем более, что часть зрителей сидит за столами вокруг сцены – это приглашенные на праздник гости). Зритель видит перед собой уже не одну Катерину, а всех ее гостей, ее детей, совершенно четко представляет себе обстановку, смену сцен и настроений – гениальная игра актрисы творит чудеса.

Этот праздник, «бабилей», ее день и она берет от него все – говорит все, что думает, светится щедростью и радостью, душа ее как будто находится в полете, вырывается наружу. Ее внутренняя мощь, и свет, и ширь созвучны ясному простору русского поля, отраженного в декорациях спектакля (сценическое оформление Евгения Никифорова). В то же время Катерина – лишь один из маленьких силуэтов, движущихся по дороге средь этих полей. Она «одна из», но она и олицетворение русского «исконного» человека, человека деревни и труда, страданий и тягот, маленьких радостей и надежд, идеал самопожертвования, самоотдачи, естественности, силы и одновременно покорности. Все заложенное Федором Абрамовым в образ Катерины передано в ее сценическом воплощении; несмотря на то, что это моноспектакль, ни одна краска разноцветья деревенских жителей, ни одна нота из их песен, из их причитаний по умирающей деревне, оставляемой детьми, не пропала, а наоборот, заиграла, ожила.