Виктор Кириллов

Фобия революции

Революцию ненавидят. Революцию презирают. Революцию боятся. Справедливо? Не революция ли является двигателем прогресса, тем средством, благодаря которому мы вышли из первобытных пещер и устремились в будущее?..
Прошлогодний юбилей Великой русской революции всколыхнул очередную волну фобий и отрицаний. «Цивилизационная катастрофа, разрушившая культурный код России», «переворот, открывший столетие крови и лжи», «великая трагедия, которая не должна повториться», – вторили направо и налево все рупоры общественной мысли. Я бы даже сказал, не только направо и налево – и справа, и слева. Ибо даже слева уже много лет поминают фразу лидера коммунистической партии о том, что Россия «исчерпала лимит революций».

Обсуждать плюсы и минусы событий столетней давности можно очень долго. Да только мы с вами не стоим перед особняком Матильды Кшесинской в революционном Петрограде, заслушивая речи Ленина с балкона дворца. Многие позитивные и негативные последствия той революции ушли в прошлое и для нас не шибко-то актуальны. Кроме, пожалуй, главного: революция осталась для нас единственной и неповторимой, своего рода эталоном из палаты мер и весов. Просто для кого-то это эталон всего великого и прекрасного, а для кого-то – великого и ужасного.

Отсюда и проистекает нелепая фобия революции. Фразу «лишь бы не было войны» понять и принять можно: война всегда ужасна, она несёт с собой смерть, ломает судьбы и отбрасывает общество назад. Такой ли была в истории революция, чтобы молиться о чём угодно и на кого угодно, «лишь бы не было революции»? Давайте посмотрим.
Подлинная история человечества началась... с революции. От охоты и собирательства первобытные люди перешли к земледелию и скотоводству. Новое качество накопления материальных богатств позволило развиваться таким идеям, как собственность и разделение труда, а накопление знаний о том, как именно нужно возделывать землю и разводить домашних животных, вынуждало эти знания передавать – так появилась письменность. Всё это получило у историков название «неолитической революции».

Вообще каждый последующий технологический скачок – по сути, революция, борьба нового со старым. Старое нередко сопротивлялось: скажем, во время промышленной революции в Англии возникло целое движение луддитов – рабочих, потерявших свои места в мануфактурах из-за внедрения в производство фабричных станков. Была ли промышленная революция трагедией для этих несчастных людей? Безусловно. Но ход времени было не остановить.
Революции сопровождали и идейную сферу. Кем был Иисус Христос, как не главным религиозным революционером человечества? Он перевернул наши представления об отношениях Бога и человека, дал абсолютно новые идеи о спасении души. Его соратники были настоящими революционерами-подпольщиками, распространяя крамольные учения по Римской империи на протяжении веков. В конце концов, их революция также победила. Как и положено в диалектическом противостоянии, победившее христианство постепенно стало костенеть в своём господстве – пока его не встряхнула Реформация – ещё один воистину революционный процесс.
Кстати, именно после Реформации Европе пришлось столкнуться с тем явлением революций, к которому мы привыкли – революцией политической. Через неё прошла каждая крупная страна, а какие-то из них по нескольку раз. И как бы ни спорили современные французы о кровавом наследии якобинцев, из их культуры уже не вычеркнуть всё то, что и делает Францию узнаваемой сегодня Францией: триколор, Марсельеза, Декларация прав человека и гражданина с Кодексом Наполеона, и так далее, и так далее. Сами понятия гражданина, нации, республики – всё это породили революции.

Ужасный вирус не думал останавливаться на Европе. Колониальный гнёт европейцев был свергнут то тут, то там революциями. Война за независимость в Америке – революция (её, кстати, так прямо и называют – Американской революцией). Истоки современного Китая, на чей экономический рост с завистью смотрит весь мир – революция (приём аж две, по аналогии с нашим «буржуазным» Февралём и «социалистическим» Октябрём). Философия ненасильственного сопротивления Ганди – порождение революционного движения в Индии (яркое свидетельство того, что насилие – далеко не обязательное условие революции).
Могла ли Россия каким-то неясным чудом обойтись в своей истории без революции? Вряд ли. Абстрактные рассуждения о возможной «эволюции вместо революции» не учитывают того, что революция может быть разной и не обязательно сопровождается штурмом Зимнего. Петра Первого не зря называют «революционером на троне»: все его преобразования носили всё те же черты борьбы нового со старым, перелома эпох и смены курса. И, конечно, жизненных трагедий – куда же без них.

Вставая на путь революции, человек совершает много ошибок, поэтому революцию нельзя назвать однозначной добродетелью. Но и злом она тоже не является. Если бы не стремление человека создать что-то новое, мы до сих пор занимались бы охотой и собирательством. Вряд ли интеллектуалы, спокойно потребляющие плоды экономических, социальных и идейных революций, до конца это понимают.
Вернуться на главную
Перейти к теме недели
В начало материала