Тихо. Слышишь этот пронизывающий до костей звук? Нет? Тогда тебе повезло – ты живешь под мирным небом. В преддверии Нового года ты достанешь коробку с елочными игрушками, повесишь на окно пестрящую всеми цветами радуги гирлянду, купишь ящик мандаринов.

Тихо. Что это? Снаряд?

А они слышали, слышали даже в волшебную Новогоднюю ночь. И пускай «город лежал в руинах, горела вокруг земля», но праздник все равно должен был случиться! Так Лидия Степановна Пластикова вспоминает Новый 1943 год в Сталинграде. Тогда она подарила детям войны то мгновение мирной жизни, которого им так не хватало.

Да, это были «игрушки из гильз и старых почтовых конвертов, консервных банок и клочков ваты и бинтов, выпрошенных в санчасти», а в качестве подарков было приготовленное «прямо на железках» "печенье" из арбузного меда и муки. Но главное, что «всё-таки она была, сталинградская новогодняя елка!».

Люди наряжали деревца, как только могли. У кого-то их украшали настоящие, у кого-то самодельные игрушки. Пусть эти ёлки не сияли разноцветными огнями, это было не так важно. Украшенные, чем угодно, они наполняли души людей трепетом перед наступлением нового года, от которого любой человек ждал одного – окончания войны.

В тяжелых условиях блокады Ленинграда 23 декабря 1941 года Ленгорисполком принял постановление об организации детских новогодних елок. Для этого была создана специальная комиссия. Ксения Ползикова-Рубец, работавшая в то время учителем в ленинградской школе, вспоминала: «Идея устроить елку в осажденном городе прекрасна. Она внесла такую радость в жизнь школьников…Елка чудесная… и на ней много украшений. Но она не освещена».

Известный художник Илья Глазунов тоже проживал в осажденном Ленинграде. В то время ему было двенадцать лет. Дни праздновании Нового Года остались в его памяти: «…У нас была елка! Увы, бедная. Все украшения сделал я одними красками, из картона, потому что бумаги никакой не было».

Новогодние торжества не обходились без праздничных обедов. В Ленинграде маленьких участников этих торжеств разрешалось кормить обедами «без вырезки талонов из продовольственных карточек». Это была одна из редких возможностей съесть несколько блюд, хоть и в маленьком количестве. Еда была самым желанным подарком для каждого, а особенно для детей. Школьники с замиранием сердца ожидали того долгожданного момента, когда после новогоднего представления откроются двери в столовую, где их будут ждать приготовленные угощения.

«Мы почти не смотрели пьесы, а каждый думал о предстоящем обеде. Лица у всех одутловатые, под глазами белые, налитые водой мешки, глаза голодно поблескивают. Ноги стучат друг о друга от холода… Мы все стояли, тесно прижавшись друг к другу, и думали только об одном: скорее бы на обед… Наконец, двери открылись, и нас впустили. Мы забыли все: и стужу, и боль в ногах от долгого стояния» - рассказывает Валентина Петерсон, пятнадцатилетняя ученица Ползиковой-Рубец.

Волшебство Нового года хоть и осветило, но не смогло заставить людей забыть о тяжелой реальности. Многие провели этот день в неисчезающем голоде, страхе и мраке. Кто-то не мог не думать о сражающихся любимых людях, кто-то лежал без сил в осажденном Ленинграде, кого-то не покидала мысль о мерзнущих на другом конце страны детях.

Писатель Виталий Бианки в письме своему другу, журналисту Григорию Гроденскому рассказывал о том, как они с семьей встречали Новый 1942 Год: «Мы здесь пытались встретить его празднично, вытащили все припрятанные остатки вкусностей, поставили елку, разукрасили ее, даже подарочки всем приготовили — маленькие ехидства, маленькие нынешние ценности — для улыбок. И позвали в гости морозовских. Ничего не вышло. Не порадуешься, когда колом в голове мысль: "а что наши питерцы?.."».

Борис Капранов, 16-летний житель блокадного Ленинграда, писал: «Впервые мы так встречали новый год - даже не было крошки черного хлеба и вместо того чтобы веселиться вокруг елки - мы спали, так как нечего было есть… Что-то с нами будет? Выживу ли я в этом аду?».

Жизнь людей, доживших до окончания Великой Отечественной, навсегда изменилась. Они потеряли в жерновах войны самых близких и родных. Фронтовики и труженики тыла никогда не забывали разрывы снарядов и канонаду выстрелов. Страшный саундтрек войны.

Ты его не слышишь? Тебе повезло – ты не застал страшной войны.