Анжела новосельцева
Пути революции неисповедимы
Как простить свое прошлое, не повторив ошибки
столетней давности?
столетней давности?
Национальная трагедия или величайший прорыв? Чуть больше года назад Октябрьской революции исполнилось 100 лет – знаковая, значительная, неоднозначная дата. То ли ностальгировать и запускать салюты, то ли проклинать и чтить минутой молчания. Ни одно событие в нашей истории не пролегало такой глубокой тектонической трещиной по русской равнине, не оставляло такого страшного шрама на национальном менталитете. В красное и белое раскрасив семьи и целые поколения – так, что следы краски мы до сих пор не можем стереть со своих лиц.
Сто лет назад было положено начало величайшему социальному эксперименту в истории. Сто лет назад родилась идея, ради и против которой в ходе гражданской войны боролись и полегли от 11 до 15 миллионов человек.
Вспоминается и припоминается всякое, чаще – в политических целях. Благо, в истории русской революции так много прекрасных и уродливых страниц, что ищущий да обрящет – эпизод по вкусу выбрать несложно. Из инструкции по эксплуатации современности и цепи поучительных прецедентов история превращается в грозное оружие, насыщающее массовое сознание мифами и легендами. Предстает набором хаотичных фактов, которые с легкой душой заправляются идеологическим соусом – опять же, по вкусу. История – театр абсурда, полный теней и полуистин. Спектакль релятивизма, который разыгрывается в нашей голове всякий раз на новый лад: в разных жанрах и декорациях, всегда с новой интонацией, иногда даже с новыми персонажами.
Что сегодня нам думать о той Революции? Как хоть на сантиметр приблизиться к объективности? Какие извлечь уроки? На сегодняшний день популярность получили три трактовки причин и последствий Октябрьской революции, во многом противоречащие друг другу и в целом, и в деталях. Нам остается уверовать в одну из них или попробовать вывести среднее арифметическое.
Вспоминается и припоминается всякое, чаще – в политических целях. Благо, в истории русской революции так много прекрасных и уродливых страниц, что ищущий да обрящет – эпизод по вкусу выбрать несложно. Из инструкции по эксплуатации современности и цепи поучительных прецедентов история превращается в грозное оружие, насыщающее массовое сознание мифами и легендами. Предстает набором хаотичных фактов, которые с легкой душой заправляются идеологическим соусом – опять же, по вкусу. История – театр абсурда, полный теней и полуистин. Спектакль релятивизма, который разыгрывается в нашей голове всякий раз на новый лад: в разных жанрах и декорациях, всегда с новой интонацией, иногда даже с новыми персонажами.
Что сегодня нам думать о той Революции? Как хоть на сантиметр приблизиться к объективности? Какие извлечь уроки? На сегодняшний день популярность получили три трактовки причин и последствий Октябрьской революции, во многом противоречащие друг другу и в целом, и в деталях. Нам остается уверовать в одну из них или попробовать вывести среднее арифметическое.
Вид либеральный
Первую парадигму условно назовем либеральной или февралистской. Перенесемся на сто лет назад и попытаемся погрузиться в картинку, которую предлагают нам сторонники этой трактовки Октябрьской революции.
Вот она перед нами – немытая Россия, поблекшие мундиры и никому не преданный народ. Мракобесие, тупость, косность. Потяжелевшая и утерявшая весь свой блеск русская корона больно сдавливает царственное чело. Крестьянин, устав от непосильной работы в деревне, решается переехать в город, чтобы смертельно устать на заводе. Чтобы голодать. Чтобы бастовать.
Бесформенным пятном на карте мира Россия тащится в хвосте – пьяной и разболтанной походкой. Близоруко щурится, силясь разглядеть сверкающие затылки европейских просвещенных капиталистов. Они – нет-нет, да и оглянутся, сочувственно цокнут и покачают головой, впрочем, не замедляя шаг. Иногда швырнут горсть монет назад, через плечо – страждущему и юродивому ближнему, на которого посмотреть-то неприятно, не то что возлюбить.
Первую парадигму условно назовем либеральной или февралистской. Перенесемся на сто лет назад и попытаемся погрузиться в картинку, которую предлагают нам сторонники этой трактовки Октябрьской революции.
Вот она перед нами – немытая Россия, поблекшие мундиры и никому не преданный народ. Мракобесие, тупость, косность. Потяжелевшая и утерявшая весь свой блеск русская корона больно сдавливает царственное чело. Крестьянин, устав от непосильной работы в деревне, решается переехать в город, чтобы смертельно устать на заводе. Чтобы голодать. Чтобы бастовать.
Бесформенным пятном на карте мира Россия тащится в хвосте – пьяной и разболтанной походкой. Близоруко щурится, силясь разглядеть сверкающие затылки европейских просвещенных капиталистов. Они – нет-нет, да и оглянутся, сочувственно цокнут и покачают головой, впрочем, не замедляя шаг. Иногда швырнут горсть монет назад, через плечо – страждущему и юродивому ближнему, на которого посмотреть-то неприятно, не то что возлюбить.
Наступил момент взрыва. В русском обществе на тот момент не была довольна ни одна социальная группа. Власть оказалась не готовой защищать собственную систему, демократическая дума хотела передать власть народным избранникам. Офицеры и генералы устали от коррупции и отсутствия нормального снабжения армии, солдаты – от войны. Рабочие хотели есть. Каким бы легитимным ни казался режим, а царь – помазанником Божиим, народ взбунтовался. И были те, кто этим воспользовался.
Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
По мнению сторонников этой трактовки, если бы Россия остановилась на Февральской революции, у нее были бы все шансы вкусить сладкие заморские плоды демократии. Если бы Временному правительству дали шанс, время, а возможно, и других лидеров – на горизонте бы замаячило блестящее прогрессивное будущее. К 1918 году Учредительное собрание вполне могло бы лигитимировать демократическую форму правления. Вот только радикалы-большевики не стали ждать, пока новое правительство опомнится и наведет порядок, а взяли и захватили власть – обманом, террором и кровью.
Григорий Явлинский, будучи сторонником такой интерпретации русской революции, без обиняков клеймит большевиков как террористов:
– Большевики проиграли выборы, свергли легитимную власть и толкнули страну на путь гражданской войны, – говорил политик на одной из своих лекций. – С этого времени в России нет легитимного государства.
Григорий Явлинский, будучи сторонником такой интерпретации русской революции, без обиняков клеймит большевиков как террористов:
– Большевики проиграли выборы, свергли легитимную власть и толкнули страну на путь гражданской войны, – говорил политик на одной из своих лекций. – С этого времени в России нет легитимного государства.
Вид коммунистический
Левая или коммунистическая трактовка Октябрьской революции так же очень популярна в нашей стране. Многое в ней отлично соотносится с текстами из советских школьных учебников, но не все. Главный момент: сторонники этой трактовки категорически не воспринимают октябрь 1917-го как трагическую ошибку.
Мы уже перенеслись в Россию начала прошлого века, осталось сменить режиссера и посмотреть на все с другого ракурса.
Перед нами та же немытая Россия, страна господ, страна рабов, в которой цветом цветет пышным эксплуатация. Неграмотный крестьянин в поте лица своего обрабатывает землю сохой, как и 500 лет назад, а царь Николай II недоумевает, почему каждый второй год в стране – голодный. Земли русской, что ли, мало, чтобы всех накормить?
К слову, промышленность самодержавной России отстает от западных стран еще на полвека, индустриализация пробуксовывает, а первое поколение рабочих за копейки гнет спины на заводах, все глубже погружаясь в пучину отчужденного труда.
Масштаб дезорганизации в стране хорошо иллюстрирует коронация Николая на Ходынке, когда в давке погибает больше тысячи человек. Слабый и безвольный государь получает титул Кровавого, проигрывает все войны и наращивает внешний долг, который в 1914 году достиг 8 миллиардов франков.
Первая мировая война, в которую втянули Россию, в том числе, из-за долгов, была развязана с целью передела мира между западными странами: боролись за колонии, сферы влияния и рынки сбыта. Русскому народу война не принесла ничего, кроме бессмысленных жертв – как в ходе военных действий, так и во время многочисленных эпидемий: холера, тиф, оспа и «испанка» охватили большинство российских губерний.
Левая или коммунистическая трактовка Октябрьской революции так же очень популярна в нашей стране. Многое в ней отлично соотносится с текстами из советских школьных учебников, но не все. Главный момент: сторонники этой трактовки категорически не воспринимают октябрь 1917-го как трагическую ошибку.
Мы уже перенеслись в Россию начала прошлого века, осталось сменить режиссера и посмотреть на все с другого ракурса.
Перед нами та же немытая Россия, страна господ, страна рабов, в которой цветом цветет пышным эксплуатация. Неграмотный крестьянин в поте лица своего обрабатывает землю сохой, как и 500 лет назад, а царь Николай II недоумевает, почему каждый второй год в стране – голодный. Земли русской, что ли, мало, чтобы всех накормить?
К слову, промышленность самодержавной России отстает от западных стран еще на полвека, индустриализация пробуксовывает, а первое поколение рабочих за копейки гнет спины на заводах, все глубже погружаясь в пучину отчужденного труда.
Масштаб дезорганизации в стране хорошо иллюстрирует коронация Николая на Ходынке, когда в давке погибает больше тысячи человек. Слабый и безвольный государь получает титул Кровавого, проигрывает все войны и наращивает внешний долг, который в 1914 году достиг 8 миллиардов франков.
Первая мировая война, в которую втянули Россию, в том числе, из-за долгов, была развязана с целью передела мира между западными странами: боролись за колонии, сферы влияния и рынки сбыта. Русскому народу война не принесла ничего, кроме бессмысленных жертв – как в ходе военных действий, так и во время многочисленных эпидемий: холера, тиф, оспа и «испанка» охватили большинство российских губерний.
Царя «сняли» либералы. Но управлять олигархи не умели, только «кормиться» и растаскивать казну. Временное правительство распустило полицию и жандармерию – по факту, в стране не стало своей спецслужбы. В то же время разведка Англии, Франции и США работала активно. И если бы власть буквально с земли не подняли большевики, России как суверенному государству угрожал распад.
Виктор Перов, руководитель ленинградского отделения партии «Коммунисты России»
После того, как Советская власть объявила о выходе России из войны и полностью погрузилась в гражданскую войну, смутой в стране, как полагается, решили воспользоваться наши западные друзья. Посовещавшись, США, Франция, Англия и их союзники поделили Россию на зоны влияния. Смысл интервенции был в том, чтобы установить связи с местными национальными правительствами и объявить о независимости Украины, Белоруссии, Кавказа, Польши, Финляндии и других стран Прибалтики, а также Дальнего Востока.
Так что, согласно такому пониманию октября 1917 года, главная и основная заслуга большевиков в том, что они не допустили раскола страны. Да, были перегибы и ошибки, но они первыми шли по этому пути и отвечали за огромное государство.
Так что, согласно такому пониманию октября 1917 года, главная и основная заслуга большевиков в том, что они не допустили раскола страны. Да, были перегибы и ошибки, но они первыми шли по этому пути и отвечали за огромное государство.
Вид сверху
Мы смотрим михалковский «Бесогон.ТВ» и его «Солнечный удар» – о России, которую мы потеряли. Следим за перепалкой Учителя и Поклонской по поводу «Матильды». Ходим на выставки, посвященные династии Романовых, и учимся видеть в них святых мучеников. Это и есть третье толкование причин и последствий Октябрьской революции – близкое к официальной позиции российской власти и многими именуемое консервативным.
Переключаем на «Первый» и наслаждаемся кадрами давно минувших дней. Царская Россия, пережив пертурбации 1905-1906 годов, спокойно развивается как самобытная и самодостаточная держава, нащупывая свой собственный особый путь из желтого кирпича.
Православие – основа воспитания и образования, самодержавие – базис государственного строя, русский национальный дух – гарантия единства огромной страны. Вот три кита, на которых стояла Российская империя, и брюхо каждого из них было вспорото внутренними противоречиями и подрывной деятельностью врагов. Западные спецслужбы, масоны, либералы, социалисты-революционеры, националисты и еще множество «бесов», в адский хоровод закружили сначала элиту, а потом и простой народ, подпавший под влияние разнородной агитации и пропаганды.
Экономика России, в общем-то, развивалась неплохо, средние темпы ежегодного роста в 1907-1913 годах составляли 5-8%, чему немало поспособствовали реформы Столыпина и Коковцева. За год до начала Первой мировой войны Россия вышла на первое место в мире, опередив США по темпам роста промышленного производства и уступала в экономическом плане только Великобритании и Германии. Все это не могло не огорчать наших западных партнеров. Тогда с целью раскачать политическую ситуацию в России и был запущен американо-немецкий проект «Ленин-Троцкий».
И Февральская, и Октябрьская революции – это одна национальная трагедия. На недавнем заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи Владимир Путин впервые высказал свою точку зрения по этому поводу. По его словам, было бы куда правильнее сто лет назад развиваться через эволюцию, а не революцию, «не ценой разрушения государственности и слома судеб многих людей, а путем постепенного, последовательного движения вперед».
Так, «пятая колонна» заставила батюшку-царя отречься от престола и привела страну к анархии, которой воспользовались проплаченные Западом левые радикалы.
Мы смотрим михалковский «Бесогон.ТВ» и его «Солнечный удар» – о России, которую мы потеряли. Следим за перепалкой Учителя и Поклонской по поводу «Матильды». Ходим на выставки, посвященные династии Романовых, и учимся видеть в них святых мучеников. Это и есть третье толкование причин и последствий Октябрьской революции – близкое к официальной позиции российской власти и многими именуемое консервативным.
Переключаем на «Первый» и наслаждаемся кадрами давно минувших дней. Царская Россия, пережив пертурбации 1905-1906 годов, спокойно развивается как самобытная и самодостаточная держава, нащупывая свой собственный особый путь из желтого кирпича.
Православие – основа воспитания и образования, самодержавие – базис государственного строя, русский национальный дух – гарантия единства огромной страны. Вот три кита, на которых стояла Российская империя, и брюхо каждого из них было вспорото внутренними противоречиями и подрывной деятельностью врагов. Западные спецслужбы, масоны, либералы, социалисты-революционеры, националисты и еще множество «бесов», в адский хоровод закружили сначала элиту, а потом и простой народ, подпавший под влияние разнородной агитации и пропаганды.
Экономика России, в общем-то, развивалась неплохо, средние темпы ежегодного роста в 1907-1913 годах составляли 5-8%, чему немало поспособствовали реформы Столыпина и Коковцева. За год до начала Первой мировой войны Россия вышла на первое место в мире, опередив США по темпам роста промышленного производства и уступала в экономическом плане только Великобритании и Германии. Все это не могло не огорчать наших западных партнеров. Тогда с целью раскачать политическую ситуацию в России и был запущен американо-немецкий проект «Ленин-Троцкий».
И Февральская, и Октябрьская революции – это одна национальная трагедия. На недавнем заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи Владимир Путин впервые высказал свою точку зрения по этому поводу. По его словам, было бы куда правильнее сто лет назад развиваться через эволюцию, а не революцию, «не ценой разрушения государственности и слома судеб многих людей, а путем постепенного, последовательного движения вперед».
Так, «пятая колонна» заставила батюшку-царя отречься от престола и привела страну к анархии, которой воспользовались проплаченные Западом левые радикалы.
В 1917 году к власти пришли люди, мечтающие построить новое общество – и это все же было нематериальным стремлением. Не заработок денег, не побег в туманный Альбион – это достойно уважения. Другое дело, что большевики имели смутное представление, о том, как построить этого общество и вначале пытались взаимодействовать с силами на мировой арене, которые были заинтересованы в ослаблении России. Но так поступали политики всех времен и народов – ничего нового.
Николай Стариков, общественный и политический деятель
Провернув революцию, большевики вопреки чаяниям западных спонсоров начинают строить собственный проект, в итоге скатившийся в репрессии и тоталитаризм. Новая власть не смогла взять под контроль те силы, которые высвободились после крушения миропорядка.
– Вместе с тем, общественная модель и идеология, во многом утопичные, которые на начальном этапе пыталось реализовать образовавшееся новое государство, дали мощный стимул для преобразований по всему миру, – считает Владимир Путин, имея в виду возникшие соперничество и конкуренцию, выгоды из которых извлек Запад. Среди них – уровень жизни, которого достигли страны Европы, формирование среднего класса, реформы рынка труда и социальной сферы – на все это повлияло именно наличие альтернативной модели развития в виде СССР.
– Вместе с тем, общественная модель и идеология, во многом утопичные, которые на начальном этапе пыталось реализовать образовавшееся новое государство, дали мощный стимул для преобразований по всему миру, – считает Владимир Путин, имея в виду возникшие соперничество и конкуренцию, выгоды из которых извлек Запад. Среди них – уровень жизни, которого достигли страны Европы, формирование среднего класса, реформы рынка труда и социальной сферы – на все это повлияло именно наличие альтернативной модели развития в виде СССР.
Перевернуть страницу
Выходит так, что на свое настоящее мы смотрим сквозь призму событий столетней давности. И от угла зрения зависят решения, которые мы сегодня принимаем.
Либералы проводят беспощадные параллели между двумя 17-ми, называя современную российскую власть самодержавно-большевистской, по-николаевски коррумпированной, равняя митинги Навального с народными волнениями в царской России.
Коммунисты называют современный режим олигархическим, ситуацию в стране и мире – несправедливой. Сегодня правит бал капитал с нечеловеческим лицом, золотой миллиард и глобальные корпорации жиреют, остальные – голодают.
Консерваторы предупреждают: Западу не нужна сильная и крепкая Россия, и пока она едина, нам не причинят вреда. Мы не должны допустить повторения 1917 года – несовершенный, но стабильный строй лучше анархии. А к ней можно прийти, если раскачивать лодку, посещая митинги и голосуя за Собчак.
В итоге каждый верит, во что хочет, и извлекает свой урок из истории. Другое дело, что независимо от того, во что мы верим, нам свойственно бесконечно рефлексировать, злоупотреблять сослагательным наклонением и мучиться тем, что можно было все сделать лучше и вернее. Истина есть, и она где-то посередине – на перепутье всех теорий, только вряд ли мы когда-то сможем извлечь ее из глубин времен – чистую, незапыленную и не замыленную. Такой нет, а бесконечные поиски лишь усилят внутри нас круговерть сомнений.
Ведь проблема не в поиске истине, не в том, что тогда произошло на самом деле. Мы просто ищем в прошлом то, что поможет сформулировать нам образ нашего будущего. Национальную идею, которую никто отчего-то до сих пор не может сформулировать. Мы ищем опору, поддержку, стимул в прошлом, которое любим и ненавидим одновременно.
Может хватить спорить? Равенство, братство и коллективизм? Права личности, демократия, толерантность? Самодержавие, православие, соборность? Все это лозунги, давно затрепанные временем и ветром перемен. Примириться с самими собой, принять свои недостатки и достоинства – возможно, именно это нужно нам сегодняшним – чтобы без страха, вины и сомнений взглянуть в свое будущее и начать строить его вопреки всем призракам прошлого.
Выходит так, что на свое настоящее мы смотрим сквозь призму событий столетней давности. И от угла зрения зависят решения, которые мы сегодня принимаем.
Либералы проводят беспощадные параллели между двумя 17-ми, называя современную российскую власть самодержавно-большевистской, по-николаевски коррумпированной, равняя митинги Навального с народными волнениями в царской России.
Коммунисты называют современный режим олигархическим, ситуацию в стране и мире – несправедливой. Сегодня правит бал капитал с нечеловеческим лицом, золотой миллиард и глобальные корпорации жиреют, остальные – голодают.
Консерваторы предупреждают: Западу не нужна сильная и крепкая Россия, и пока она едина, нам не причинят вреда. Мы не должны допустить повторения 1917 года – несовершенный, но стабильный строй лучше анархии. А к ней можно прийти, если раскачивать лодку, посещая митинги и голосуя за Собчак.
В итоге каждый верит, во что хочет, и извлекает свой урок из истории. Другое дело, что независимо от того, во что мы верим, нам свойственно бесконечно рефлексировать, злоупотреблять сослагательным наклонением и мучиться тем, что можно было все сделать лучше и вернее. Истина есть, и она где-то посередине – на перепутье всех теорий, только вряд ли мы когда-то сможем извлечь ее из глубин времен – чистую, незапыленную и не замыленную. Такой нет, а бесконечные поиски лишь усилят внутри нас круговерть сомнений.
Ведь проблема не в поиске истине, не в том, что тогда произошло на самом деле. Мы просто ищем в прошлом то, что поможет сформулировать нам образ нашего будущего. Национальную идею, которую никто отчего-то до сих пор не может сформулировать. Мы ищем опору, поддержку, стимул в прошлом, которое любим и ненавидим одновременно.
Может хватить спорить? Равенство, братство и коллективизм? Права личности, демократия, толерантность? Самодержавие, православие, соборность? Все это лозунги, давно затрепанные временем и ветром перемен. Примириться с самими собой, принять свои недостатки и достоинства – возможно, именно это нужно нам сегодняшним – чтобы без страха, вины и сомнений взглянуть в свое будущее и начать строить его вопреки всем призракам прошлого.